казалось! Такой грозный зверь попался, что не приведи Господь ещё раз с таким повстречаться. Двух собак раскидал в один миг. Только лапой задел – и готово: нет Родьки. А следом Пальма завизжала. Так их жалко было! Но, можно сказать, собаки нас спасли: ненадолго отвлекли медведя…»
Сзади треснула ветка, Савелий от неожиданности и подвинул поближе ружьё. Оглядевшись по сторонам, подкинул сучьев в костёр.
«Надо бы кого-нибудь взять в ученики, так сказать, передать свой опыт, – подумалось ему вдруг. – Охотиться на медведя – дело непростое, без наставника не обойтись. Кроме природной сноровки, зверя надо чувствовать и главное – понимать его повадки. Само собой такое не приходит. Однако возьмусь учить Ваську Шапкина. Он малый сообразительный, немного подрастёт – пойдёт со мной на охоту».
Утром вода заметно упала, и Савелий с минимальным риском для жизни перешёл на другую сторону. Потеряв полдня, он пытался наверстать за счёт быстрой ходьбы и коротких остановок.
«Надо успеть! Успеть, успеть, – тревожно стучало в голове. – Как бы не погибли геологи».
Когда солнце спряталось за гору, быстро стемнело и похолодало. Не чувствуя ног под собой, какое-то время он шёл почти на ощупь, однако тяжёлый переход и бессонная ночь быстро сморили, охотник прилёг у костра.
Ему приснились тонущие геологи и спасающие их медведи. Как вороньё, откуда-то налетели вооружённые люди и стали в них стрелять. Пули свистели в воздухе, косили людей и медведей. Вскоре со всеми покончили. С больной головой Савелий проснулся и, как только стало светать, снова вскочил. До Кипящего порога оставалось немного.
Глава 31. Кипящий порог
Наступило короткое северное лето, а вместе с ним пришли и полевые хлопоты. Закатов готовился к очередной экспедиции. Но мысли о древнем золоте постоянно возвращали его к Бруксу. Перед отъездом из Ленинграда к нему подошла аспирантка Петровой, Наташа.
– Простите, Фёдор, что я вас отвлекаю, – начала она, смущаясь. – Как я поняла из вашего разговора с Нинель Захаровной, вы работали в бассейне среднего течения реки Олёкмы. Если конкретней, то в междуречье Олёкмы и Чары. Правильно? – Она внимательно посмотрела на Фёдора, ожидая ответа.
– Совершенно верно, – улыбнулся Фёдор. – Я там провёл целый полевой сезон. Кстати, скоро собираюсь снова. Вас, наверное, интересует зеленокаменный пояс?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Нет, он меня совсем не интересует. Дело в том, что в том районе работал мой папа. Он был геологом. – На лице Наташи появился румянец.
«Неужели она всё-таки дочь Брукса? Петрова же сказала…»
– Простите, что я не представилась, – прервав его размышления, быстро сказала она. – Брукс Наталья Ивановна.
«С ума сойти! Наташа – дочь Брукса. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я встречусь с его дочерью. И, главное, где?»
– Вы дочка Ивана Петровича Брукса? – спросил он с волнением в голосе.
– Да. Вот пошла по стопам папы. Закончила Ленинградский горный, потом аспирантуру, а сейчас, вы слышали, буду защищать диссертацию.
В каждом слове девушки чувствовалась гордость за себя. Вот, мол, смотри, чего я добилась, будто говорил взгляд её больших карих глаз.
– Просто невероятно. В это трудно даже поверить, – придя в себя, невольно выпалил Иван.
– В то, что я написала диссертацию, или в то, что мой папа – Иван Петрович Брукс?
– Ну, конечно, в последнее.
Наташа оказалась разговорчивой и лёгкой в общении и, если бы Фёдор не перебивал, могла бы говорить и говорить. На любой вопрос она давала исчерпывающие ответы, нередко уходя в сторону от того, что рассказывала. Коснулась она и своей кандидатской диссертации, и учёбы в аспирантуре, и работы в поле. А он рассказал, как узнал об её отце, как помогли его пробы. И как-то невзначай они перешли на «ты», и Фёдор стал расспрашивать про геологический отчёт.
– Об этом следовало бы поговорить с дядей Петей, – ушла она от ответа. – Он лучше меня знает о последней экспедиции отца. Но, к сожалению, дядя Петя сейчас в Африке. И мама с ним уехала, вот только я осталась на хозяйстве.
– А кто этот дядя Петя? – с интересом спросил Фёдор. Невольно он даже подался вперёд, будто боялся прослушать.
– Андрушкин Пётр Васильевич. Разве ты его не знаешь?
Фёдор пожал плечами. Никакого Андрушкина он не то что не знал, а даже не слышал о нём.
На пятый день сплава в экспедиции Брукса случилось непредвиденное: словно после отлива, берега обнажились. Лодки лежали между гранитных валунов. Положение экспедиции оказалось критическим. Надо было перетаскиваться вниз по течению или ждать подъёма воды. Посмотрев на надвигающуюся облачность, Иван решил подождать.
Вскоре пошёл дождь, вода в реке стала прибывать. Пройдя до крупного бокового притока, остановились. По реке плыли коряги, ветки и даже целые деревья, смытые и унесенные с берегов. К полудню вода едва не выплёскивалась из глубоко врезанного русла, река гудела, как паровоз на перегоне.
Сплав начали, как только вода пошла на убыль. Течением лодки подхватило и понесло вниз. Быстро замелькали заросшие берега с редкими останцами, потом пошли крутые каменистые склоны, и вскоре река оказалась зажатой между обрывистыми скалами, послышался приглушённый рёв. Началось ущелье
