он её позабыл, а оно вон как получилось, приехал. – Татьяна замолчала, видно, что-то вспоминая, и, тяжело вздохнув, продолжила: – Так вот, зашёл твой отец в дом, а на нём лица нет, весь он какой-то сам не свой.
– Как это? – спросила Наташа.
– Ну, потерянный, что ли, и сильно уставший. Словом, совсем не похож на того молодого человека, который жил у нас раньше. Тогда они скитались по тайге после катастрофы, а он был таким жизнерадостным, словно приехал с курорта. А тут ещё в грязной одежде и дымом от него несёт за версту. Чувствуется, человек пришёл издалека. Настя стала его расспрашивать, выяснилось, он приехал не один. По дороге его спасли какие-то охотники и привезли на нартах. Самое интересное, они остались в юрте возле деревни, а Иван пришёл один. Сказал, что им там привычней, да и оленей нельзя оставлять без присмотра. Тут, конечно, он прав, слов нет – оленей одних не бросишь. Они и разбежаться могут, и собаки могут напасть на них, а то и деревенские мужики постреляют, за дикарей примут. За столом твой отец рассказал, что пока к нам добирался, с ним приключилась целая история. Началось с того, что сломалась машина, на которой он ехал из Верхоянска. И вот, не дожидаясь, пока её отремонтируют, он пошёл пешком по зимнику до Магаданской трассы. Решив срезать петлю, перед трассой побрёл по целине, да в тайге заблудился. Вот там его и нашли эти охотники. Трое суток он скитался, прежде чем встретился с ними. А на улице зима, мороз под пятьдесят…
– С ума сойти! – невольно воскликнула Наташа. – Это надо же такое. Тут хватит и десяти градусов, чтобы замёрзнуть, а папа один бродил по тайге аж трое суток. Мама об этом почему-то никогда не рассказывала. Интересно…
На лице Татьяны появилась грустная улыбка. Возможно, она представила тот случай, а может, вспомнила, что за ним стоит.
– Один из тех, кто его спас, был настоящим охотником, – не дослушав племянницу, заговорила она снова, – таких у нас тут своих хватало. Как сейчас помню, Семёном его звали. Кажись, эвенк, а второй, – махнула она рукой, – по-моему, ничего общего с охотой не имел. Это я сразу поняла, – тут у меня глаз намётаный: я с детства этих охотников столько видела, что меня не проведёшь. Так вот, этот Жека, как его звали, оказался беглым зэком. Об этом я случайно узнала, когда услышала его разговор с Иваном. Тот, видать, собрался уходить с Семёном, а Иван его отговаривал. Сказал, что они все вместе поедут на материк. Так безопасней, мол, для обоих. И вот тогда Жека вгорячах ответил, что лучше бы он сгнил в том лагере, чем так бездарно тут отсиживаться. Незачем, мол, было им из-за него рисковать. То есть, понимаете, значит, Иван с Семёном устроили ему побег из места заключения, и так он оказался в их компании. Но про это они ничего не говорили.
– Татьяна Андреевна, может, вы чего-то недослышали и сами всё нафантазировали? – спросил Фёдор. – Иван Петрович не мог быть причастен к побегу заключённого, раз они его спасли. Вы же только что сами об этом сказали.
Хозяйка дома сразу вспыхнула, в глазах пробежали сердитые огоньки.
– Постой, постой, милок! Ты, как маленький ребёнок, всему веришь. Да Иван всё это придумал. Придумал, чтобы мы о нём ничего дурного не подумали. Мало ли, чего он мог наговорить. Нельзя же всему так бездумно верить…
У Наташи взыграло самолюбие, и, не сдержав себя, она тут же выпалила:
– Тётя Таня, за что же вы так не любили моего папу? Что он сделал вам плохого? Если бы я знала, ни за что бы не поехала к вам. Вернусь домой, маме…
– Наташенька, милая моя, что ты! Дорогая моя, – запричитала Татьяна. – Я такая счастливая, что ты ко мне приехала, а ты говоришь такое. Я же вас всех люблю и горжусь, что у меня такая родня. И твой отец мне был дорог – он же стал мужем моей родной сестры. Как же ты могла так плохо обо мне подумать? Я рассказываю, как всё случилось на самом деле, ничего не придумываю. А если что-то вдруг выскочило изо рта, так я не по злобе какой, просто так мне сердце подсказало. Прости меня, пожалуйста.
– Тётя Таня, мне просто стало обидно за отца. Как-то вы пренебрежительно о нём говорите.
– Что ты, что ты, дорогая моя! Да почему же мне плохо о нём говорить? Твой отец был добрейший человек. Таких теперь на свете не сыщешь, нету их, все давно повымерли. Насте просто повезло, что он её полюбил и увёз с собой, а то бы всю жизнь тут мыкалась, как я.
На её глазах выступили слёзы. Несколькими словами она сказала то, что накипело за долгие годы тяжёлой жизни в деревне. Тут смешались и радость за родную сестру, и чёрная зависть за её удавшуюся судьбу, и обида за себя, мешавшая справедливо воспринимать действительность.
– Вы так говорили, как будто хотели нас поссорить. Я же не для того к вам приехала. И Фёдора привезла показать, чтобы он знал, откуда идут мои корни. Что же он о нас подумает?
– Наташа, ты за меня не переживай, я пойму всё правильно, – посмотрев на неё, спокойно сказал молодой человек. – Татьяна Андреевна говорит от чистого сердца, я это чувствую.
Приободрённая словами Фёдора, женщина вытерла скатившуюся слезу.
– Так вот, милочка, если хочешь, чтобы я рассказывала дальше, слушай и не обижайся.
– Тётя Таня, я больше не буду. Прости, пожалуйста, – примирительно произнесла Наташа.
– Сам Иван, оказывается, тоже находился в розыске, – бойко начала та. – Сбежал со своей Яны, как он говорил о Верхоянске. Чекисты хотели его забрать, а он дал дёру. Когда я это узнала, пыталась убедить Настю, чтобы она не уезжала с ним, а она мне не поверила. Она так же, как ты, думала, что я всё придумала, а я это слышала своими ушами, когда они ночью шептались. Жека ещё много чего говорил, но я всего уже не помню. Таким шустрым он
