был, но Господь его прибрал. А твоя мама даже слушать меня не захотела. Люблю, говорит, Ваню, и всё тут. Люблю такого, какой он есть, другой мне не нужен. Вот так и уехала с твоим отцом. Самое интересное, что мама была не против. Ей никто не нравился, а тут она сразу смирилась, словно лучше Ивана никого не было на всём свете. А он, видать, тоже очень любил Настю, раз не бросил.
– Тётя Таня, а за что отца хотели забрать? Почему он убежал с Колымы?
– Да кто его знает. Раньше ведь ни за что сажали. Может, кто-то на него донёс, или проводили какую-нибудь чистку в его конторе, да на него напали, а может, по каким-то другим соображениям. Ты же сама знаешь, в те годы по всей стране было неспокойно: забирали без разбору. Даже на Колыме – и то бросали людей в лагеря. Дальше гнать уже стало некуда, а всё равно кого на лесоповал посылали, кого руду добывать, а кого к стенке ставили. Вот так мы и жили.
– Мама иногда рассказывала о папе, но никаких деталей никогда не приводила. Возможно, не хотела вспоминать о плохом. Да они с отцом и прожили-то недолго. Видно, на роду у них так написано.
– Бог нас миловал, в нашей семье обошлось без арестов, а вокруг, куда ни посмотришь, кого забрали – и с концами, кого посадили, и он тоже куда-то исчез, а кто сбежал и пропал. Таких тут набёрётся не один и не два десятка.
Фёдор подпёр голову руками и качнулся из стороны в сторону. На душе сделалось неспокойно.
– Я знаю, что Иван Петрович исчез, когда работал в Верхоянске. Значит, он уехал сюда. А с этим Жекой, что случилось, как сложилась его судьба? – спросил он Татьяну.
– Похоронили на кладбище – вот как сложилась его судьба. По пьяни подрался с нашими мужиками, одного ударил ножом, а те его из ружья – и сразу наповал. Вот такая история с ним приключилась. Да вот ещё вспомнила, – спохватилась Татьяна, – этот Жека говорил про какую-то там жилу, залегающую в скале. Порода в ней, мол, такая белая, как молоко. Она будто бы стала разрушаться и в ней образовалась ниша. Вот в эту нишу он чего-то там спрятал и этими же белыми камнями заложил. Чего уж там спрятал, я не поняла – сказал он это очень тихо. Короче, что-то он туда затолкал. Может, одежду какую или соболей, этого я точно не знаю. Они же всё-таки охотились, значит, чего-то добыли. Да и кто знает, где та жила. По крайней мере, возле деревни ничего подобного я не видела.
«Ну слава богу, про золото она ничего не знает, – подумала Наташа. – А то бы его уже там не было. Как же, интересно, она это узнала? Наверное, подслушала. Хорошо, хватило ума, никому не сказала, а то бы всех посадили. Вот тебе и секреты, прямо тайны Мадридского двора!»
Фёдор больше не стал ничего спрашивать, теперь ему стало понятно, что спрятанное золото надо искать в жиле, сложенной породой белого цвета, по- видимому, молочно-белым кварцем. Это было то самое недостающее звено, которое могло свести на нет их поиски.
На улице стемнело, по небу поплыли розоватые облака, с реки повеяло холодом.
– Завтра с утра пойдём на кладбище, поставим цветы на могилку мамы, твоей бабушки, – помолчав, добавила Татьяна тихо. Она посмотрела по сторонам, будто боясь, что её кто-то подслушает. – Не увидела она своей внученьки, а ей очень хотелось, я это знаю. Не раз она говорила об этом и сожалела, что судьба всех разбросала по свету. Надо было тебе, миленькая, раньше сюда приезжать, всего-то два года она не дожила до твоего приезда. Перед смертью мама как-то сдала резко. То её с огорода не выгонишь, а тут слегла, и в скорости её не стало.
Опустив голову, Наташа молчала. Только сейчас она осознала, что здесь её корни. Тут родилась её мама, жила бабушка, а теперь осталась тётя. К своему стыду, она ни разу здесь не была, да и своим детям никогда не говорила о бабушкиных родственниках, как не говорила ей мама. Конечно, живут они далеко от этих мест, но всё равно нужно было поддерживать родственные связи. Ведь они же самые близкие ей люди.
– Тётя Таня, а где ваш Женя? – придя в себя, спросила она о двоюродном брате.
– Да где-то в городе мотается. Строитель он. Сама знаешь, как сейчас с работой – вот он и перебивается разными шабашками. Благодаря этому сводит концы с концами.
– А семья у него есть?
– Была. Недавно развёлся, теперь вот остался один. – Она тяжело вздохнула. – Хорошая девушка была, учительницей работала. Да вот, видишь, как случилось! Говорит, жениться больше не будет. Одному прожить, конечно, легче, но надо же думать о детях, о продолжении своего рода. Так что внуков у меня, Наташенька, может и не быть.
На глазах у Татьяны навернулись слёзы. Было обидно сознавать, что её сын, на которого она возлагала столько надежд, решил остаться бобылём.
– Мы пойдём прогуляемся, – поднявшись, на ходу бросила Наташа.
Солнце садилось за реку. С высокого берега открылся живописный вид на Алдан. Вдали шла самоходная баржа со щебнем, на пристани мужчины чинили лодочный мотор.
– Как тут красиво! – невольно вырвалось у девушки. – Так вот какая моя историческая родина! А ведь мама ни разу меня не свозила сюда. Она не любит даже вспоминать о своей деревне. Возможно, это из-за папы, а может в молодости ей так тут осточертело, что, став городской, постаралась отгородиться от прошлого каменной стеной. Ты же знаешь, так бывает, когда тебя достают какими-то проблемами или заботами. Она всегда говорила, что была с сестрой «на подхвате» у мамы, а на самом деле, как я поняла, тянула целый воз, непосильный для молоденькой девчонки. Вот, видно, поэтому после отъезда сюда ни ногой.
