сыромятному. Подчистую обобрали злодеи. Вот с горя, а может, из-за простуды или по какой другой причине Гошка слёг. Признали у него что-то вроде чахотки. Долго он провалялся в больнице, а когда вернулся в деревню, про ту экспедицию уже все забыли. Никто ничего о ней не знал, и он, видать, подумал, что люди благополучно вернулись и разъехались по домам. А оно вон как случилось: оказалось, что они потерялись.
– А что это за экспедиция? Чем они занимались? – спросил Фёдор.
– Да шут её знает. Я же тебе говорю, что услышал о той экспедиции только от Гошки. Да и он-то не много чего сказывал. А теперь-то, когда прошло столько лет, что я тебе скажу? За такое время можно всё запамятовать напрочь, ан нет, видишь, я не всё забыл. Вот ведь как случается: что надо, забудешь, а чего не нужно бы и помнить, так в голову западёт, что калёным железом не вытравишь.
– Может, вы ещё что-нибудь вспомните? – с надеждой посмотрел на него Фёдор. – Раз, говорите, в душу запало, то, наверно, знаете, где они работали.
Дед ехидно заулыбался. От этого его лицо скривилось, борода, будто приклеенная, поехала набок.
– Ну, ты, Фёдор, силён! Берёшь быка за рога. Я только могу добавить, что отправились они куда-то в сторону Олёкмы. Это я хорошо запомнил, потому, что Гошка иногда говорил: «На Чаге я с геологами расстался. Хорошие люди были в экспедиции».
– А что у них делал мой дед? – живо спросил его Семён. – Золото искал?
– Да нет, золото геологи искали. Гошка работал вроде проводника, сами знаете, какие раньше были карты. Ну и он ещё каюрил заодно, так сказать, помогал оленеводам. В тайге лишних рук не бывает.
Фёдор посмотрел по сторонам. В комнате горел ровный свет, а за окном по-прежнему падал пушистый снег.
– И что, никто их не хватился, никого не искали? – с надеждой он уставился на старика, ожидая, что тот скажет что-нибудь обнадёживающее или свернёт всё в шутку.
– Искали, конечно. Да что толку! На следующий год, как помню, кто-то даже приезжал из Читы, справлялся о той экспедиции. Жаль, Георгия в то время дома не оказалось, а кроме него, никто толком ничего о ней не знал. Так, не солоно хлебавши они воротились назад.
Не раздумывая, Фёдор позвонил в экспедицию и, получив от Фишкина добро, поехал в Читу.
В Чите казалось теплей, но так же, как в Учуре, шёл снег и временами мела позёмка. Сквозь серые тучи просвечивало высоко стоявшее солнце. Фёдор сразу поехал в Геологическое управление, где находились фонды с отчётной документацией по геологоразведочным работам. Территория Якутии значительное время относилась к Читинскому геологическому управлению, поэтому все старые материалы о проведённых исследованиях следовало искать только там. На это и рассчитывал Закатов.
Получив разрешение, он сразу занялся картограммами изученности Алданского листа. На них присутствовали данные по всем геологоразведочным работам, проведённым на его территории. Вдоль и поперёк картограммы были разрисованы разноцветными линиями, ограничивающими разные площади. Одни являлись прямоугольными, другие в виде квадратов с одной ступенчатой стороной или неправильных фигур разного размера. По каждой такой площади в геологических фондах хранился отчёт о выполненных исследованиях. Как быстро подсчитал Закатов, изучение территории этого листа проводилось более восьмидесяти лет.
Он выписал номера отчётов и фамилии ответственных исполнителей работ, вдобавок ко всему просмотрел картотеку. На предполагаемую площадь, куда попали реки Олёкма, Чага и Тунгур нашлось двадцать восемь отчётов, освещавших исследования различной тематики. Среди них – поисково-съемочные, поисковые на золото, слюду-флогопит, горный хрусталь, уголь и даже на апатиты. Но все работы проводились после войны. Более ранними оказались только мелкомасштабные геологические съёмки, проводившиеся на севере листа.
«Вот тебе и Читинские геологические фонды! – листая толстые книги, думал геолог. – По всем данным получается, что в то время никто там не работал. Как же так? – задал он себе вопрос и сам же на него ответил: – Да потому, что нет отчёта. Теперь любому ясно, что все геологоразведочные работы завершаются отчётом. Сделал работу, будь добр отчитайся, покажи, что у тебя получилось, и спиши потраченные денежки. Не мы это придумали – так положено. Значит, если нет отчёта, то и работы там не проводились. Но дед Попов утверждает, что ходили там геологи. Кто прав?»
Можно было строить догадки, высказывать разные предположения, только результат всё равно оказался отрицательным: в геологических фондах не нашлось интересующего его отчёта. Молодой человек молча развел руками.
«Обидно! Очень обидно. Я знаю, что там работали, а доказать не могу. Ну, допустим, что работали, а где документальное подтверждение? Вот то-то и оно: его нет. Теперь мне понятно где собака зарыта? А вдруг этот отчёт пропустили?» – неожиданно мелькнула догадка.
Закатов пошёл к начальнику геологических фондов. За стопками рукописных книг, сложенных прямо на столе, он увидел пожилого мужчину в толстых очках.
– Сергей Владимирович Замков, – по-военному представился тот и, отложив работу, предложил чаю. – Когда-то я сам ходил в поле, писал такие же книги, а теперь вот оформляю их, – показал он на стол. – Своё я уже отходил, но, думаю, не зря, – добавил важно, и в его словах Фёдор почувствовал гордость за свою работу.
Узнав, что его привело, Замков как-то сник и даже сгорбился.
– Ну что я могу сказать?! На «нет» и суда нет.
