сразу узнал его голос.
– Сними шлем, чтобы я мог видеть твоё лицо, мерзавец, – произнёс рыцарь, направив в сторону пришельца остриё меча.
Длинные волосы воронова крыла рассыпались по латным наплечникам. Шлем глухо упал на красную ковровую дорожку, ведущую к трону. Это был Мэтью Дюваль, первый клинок Простора и победитель прошлогоднего турнира.
– Так, значит, заговор? Кто же верховодит? Шлюха или калека?
– Грубость вам не к лицу. – Дюваль нарочито медленно извлёк из ножен меч. – Знаете, она хотела оставить вам жизнь, но ведь вы не сдадитесь, не так ли?
– Я не доставлю тебе подобной чести, изменник!
– Очень на это надеюсь! – сказал Дюваль, обрушив меч на рыцаря.
Клинки встретились, и металл яростно заскрежетал.
– Я сам разберусь с ним, – заявил Дюваль людям графини. – Никому не вмешиваться!
Запертая дверь дёрнулась, но не поддалась. Выдержала и попытку её выбить. В толстую древесину яростно впился боевой топор, затем – ещё один. Времени было мало. Извлекая бумаги из орехового кабинета, секретарь, почти не глядя, бросал их в большую металлическую урну. Пламя пожирало отчёты о деятельности секретариата, переписку с доверенными лицами, финансовые документы, личные письма почившего короля, шифры и карты. Это была жизнь Кристофера Тула, выплеснутая чернилами на бумагу. Жизнь, превращающаяся в обугленные и почерневшие строчки на кровавых страницах истории.
Попытаться спастись через сеть тайных коридоров? У Кристофера Тула не было уверенности, что таким образом он сумеет добраться до безопасного места. В то же время секретарь не мог допустить, чтобы бумаги его ведомства попали в руки изменников.
Дверь продержалась до конца: когда огонь вспыхнул в последний раз, в кабинет ворвались вооружённые люди. Кристофер Тул не удивился, увидев серебряных рыб Тибальдов. Следом вошла сама графиня.
– Я смотрю, вы решили прибраться, секретарь, – ядовито улыбнулась она, мельком глянув на догорающие бумаги.
Сохраняя молчание, Кристофер Тул отступил за письменный стол. Позади него было широкое окно, такое же, как в кабинете короля, двумя этажами выше.
– В ваших услугах больше не нуждаются, – подчёркнуто учтиво произнесла графиня и, отвернувшись в сторону двери, добавила: – Убейте его.
Два закованных в латы мечника двинулись к секретарю, одинокому худощавому человеку в неприметном мышино-сером мундире дворцового слуги. Заходя с двух сторон широкого письменного стола, они не оставляли ему и шанса на бегство.
Кристофер Тул был недвижим. Казалось, он смирился с собственной участью. Один из южан занёс меч. Рука секретаря мгновенно метнулась к ножу для писем. Короткое, но острое как бритва лезвие прочертило в воздухе сверкающую дугу, превратив горло мечника в сплошную рану. Когда, хрипя и хватая ртом воздух, тот начал заваливаться навзничь, канцелярский нож уже тонул в глазнице второго нападавшего.
Поражённые увиденным, люди графини вскинули самострелы, но не успели их пальцы нажать на спусковые крючки, как серая фигура секретаря метнулась в окно, будто подражая бегству убийцы, оборвавшего жизнь короля. Жалобно зазвенев, тонкое стекло вместе с рамой разлетелось вдребезги. Стрелы поразили лишь пустое весеннее небо.
Были на свете талантливые живописцы, талантливые скульпторы и архитекторы, возводившие величественные замки и храмы. Одарённые целители, способные вытащить человека с того света. Куртизанки, влюблявшие в себя одним словом или движением. И среди всех этих одарённых мужчин и женщин выделялись фехтовальщики от бога, лучшие из лучших.
Они бились так, словно занимались любовью. Движения их наполняла страсть, граничащая с самоотречением. В то же время с ней соседствовали свирепость и упорство, свойственные разве что хищным животным, сходящимся в смертельном бою за место вожака стаи.
Закалённая сталь без устали исполняла симфонию яростного противостояния двух отважных сердец. Клинки мелькали в воздухе со скоростью, недоступной для простого глаза. Они угадывали движения друг друга. Удары натыкались на сопротивление, тут же превращаясь в контратаку. Это был не просто поединок. Это был танец. Грозный, суровый и грубый, но по-своему прекрасный.
Проведя стремительную серию ударов, Дюваль попытался достать Гарена справа, но рыцарь вовремя уклонился, отходя в сторону. В следующее мгновение латная перчатка рыцаря ухватила длинные чёрные волосы соперника, рванув его на себя. Меч ринулся к лицу Дюваля, но клинок того оказался расторопнее, В руках сира Гарена остались лишь пряди отсечённых волос.
– Хорошая попытка, Джон, – усмехнулся Мэтью. – У тебя больше не будет такого шанса.
– Он мне не понадобится, – хмуро ответил рыцарь.
Оба они устали. На лицах выступил пот. Дыхание стало сбивчивым и тяжёлым.
Дюваль вновь атаковал. Звякнув несколько раз, мечи сцепились в перекрёстном замке, испытывая силу своих владельцев.
– Право, ты неплохо обращаешься с этой штукой, – произнёс сквозь зубы сир Гарен, – но ты не знаешь, что такое война.
