– Охранять карету, – обратилась она к отряду. – Едем на запад!
Глава двадцать девятая
Да здравствует король!
Удар колокола вспугнул голубей, тут же устремившихся прочь, в бескрайнюю лазурь весеннего неба. Гнетущий, медленный и монотонный звон возвещал добрым жителям столицы о прискорбном событии. Ставни домов были закрыты. Многочисленные лавочники свернули торговлю, убрав лотки с улиц. Пропитавшись трауром, одежды людей почернели, делая их похожими на стаи воронов.
Когда главные ворота королевского замка отворились, на крепостном мосту показалась мрачная процессия. Впереди, в окружении чёрных фигур плакальщиц, шествовал Яков Орвис. Бледное, недвижимое и торжественное лицо первосвященника напоминало мраморное изваяние. Иссохшие руки сжимали шар горного хрусталя, символ мира и порядка учения Наследия. Шею обнимало ожерелье в виде разорванного золотого кольца.
Следом ехала погребальная повозка. Украшенную чёрным шёлком и белыми цветами, её тянули две пары статных вороных лошадей. Над головами животных лениво покачивались пышные плюмажи из одиноких фиолетовых перьев.
Провожая своего господина в последний путь, повозку окружали четыре всадника в парадных доспехах королевской гвардии. Одним из них был Джон Гарен. Лицо рыцаря осунулось, красные от бессонницы глаза смотрели прямо перед собой.
Укутанное в шитый золотом саван, тело короля покоилось в серебряном саркофаге. Бледное лицо старика выглядело умиротворённым и печальным. Тяжёлую крышку, украшенную изображением венценосного филина, несли следом.
Завершали процессию ближайшие советники короля, а также его наследник, восседающий на прекрасной белоснежной кобыле северной породы. Голову принца Мориана всё ещё венчал серебряный обруч. Дату коронации должны были объявить на следующий день после похорон.
Процессия не спеша двигалась по главному проезду, следуя в королевский санкторий, где находилась родовая усыпальница Серокрылов. Со времен Зигмунда Строителя все правители Адаманта находили последнее пристанище под сияющей на солнце крышей этого величественного сооружения.
В толпе то и дело раздавалось приглушённое всхлипывание, а то и вовсе плач. Нельзя сказать, что люди очень любили старого короля, но смерть его опечалила их. За исключением восточного восстания и случая со Снежным графом, в период его правления почти не случалось крупных потрясений. Он не душил народ налогами, провёл денежную реформу и старался помогать беднякам, выполняя завет почившей супруги.
Достигнув центральной площади, погребальная повозка описала полукруг под безразличным каменным взором Конрада Завоевателя. Лошади остановились у подножия ступеней санктория, окружённого плотным кольцом храмовой стражи в тяжёлых полированных доспехах и чёрных бархатных плащах. Это были защитники Наследия, воинство, подчиняющееся лишь приказам священного капитула.
Гвардейцы спешились. Серебряная крышка навсегда укрыла короля от солнца, неба и самого мира. Облачённые в траур жрецы распахнули тяжёлые медные двери, и нависающая над толпой громада санктория проглотила мертвеца.
Пока добрые жители столицы проливали слёзы по монарху, а члены Королевского совета собирались на внеочередное заседание, глубоко в подземельях Адаманта проходила встреча. Она была столь таинственна и сокрыта от чужих глаз, что её участники прятали лица под масками даже друг от друга. Шесть облачённых в просторные разноцветные балахоны фигур выстроились полумесяцем вокруг седьмого – Вечного.
Окружавшие камни были такими древними, что в неровном свете факела казались почти живыми. Никто из присутствовавших уже не мог прочесть таинственных надписей на их влажной и холодной поверхности.
–
Голос сидевшего на массивном каменном кресле Вечного звучал как колокольный звон, если бы колокола могли вкрадчиво шептать. Поражавший своей глубиной, силой и величием, он словно содержал в себе гулкое эхо. Голос, существующий вне времени.
– Вечный взгляд в наших глазах, – дружно вторило ему собрание.
–
– Вечные слова на наших устах.
