как знаток фантастических фильмов. Он мог наизусть перечислить антологию любого режиссёра, подвизавшегося в этом жанре, начиная с двадцатого века. И чёрт меня дёрнул воспользоваться его обширными познаниями… Словом, когда Ник, привлечённый ненормальной активностью бортовых роботов- ремонтников, сунулся в отсек, где обычно содержались, проверялись и, по необходимости, пересобирались разведботы, его взору предстала картина родом из апокалипсиса. Роботы, не обращая внимания на человека, без малейшей суеты занимались сборкой скелетоподобного металлического монстра. Но не успел Ник отреагировать на это непотребство, как монстр повернул к нему жуткое лицо с горящими алым видеокамерами в глазницах.
– I’ll be back, – проскрипел он голосом Арнольда Шварценеггера.
Вот честное слово даю: Ник где стоял, там и сел. Просто взял и сполз по стеночке, попутно ловя отпавшую челюсть. Мне аж стыдно стало. Убрав голограмму, я оставил на виду самый обычный жёсткий каркас робота-андроида. Он тоже скелетоподобен, но не так жуток, как легендарный Терминатор… Надо отдать Нику должное: он быстро сообразил, кому обязан встречей с героем древнего фильма.
– Кэп, ну и шуточки у тебя! – проорал Свечин, вскакивая на ноги и швырнув в моего аватара снятой ещё в коридоре рабочей курткой. – Бляха-муха, так заикой на всю жизнь остаться можно!
– Ладно, Коль, прости дурака, – повинился я. – Каюсь. Тоскливо тут сидеть, как в консервной банке.
– Тебе, бля, тоскливо! Зато нам весело, до слёз ухохатываемся! – обозлился Ник. – Проблемы с головой? Лечись!
И пулей вылетел в коридор. Если верить маячку его браслета, стопы он обратил не к трапу, а в свою каюту. Ещё бы, после такого стресса нужно успокоиться, а не бегать по станции и нервировать безопасников.
Пока я смонтировал на каркас голопроектор и загрузил в него свой обычный образ, мои сенсоры уловили едва слышный шум включённой вентиляции и дымок сигареты. Ник успокаивал нервы. Он редко курил, и всегда именно для снятия стресса. Нужно извиниться перед ним. В самом деле, с чувством юмора у меня, как у любого пилота, не очень, и подшучивание над экипажем может плохо кончиться.
Самые первые модели андроидов немилосердно подвывали сервомоторами и дёргались, как плохо вылеченные паралитики. Но с тех пор прошло немало времени, и нынешние человекоподобные роботы мало чем отличались от людей. Они работали швейцарами, официантами, гардеробщиками, и так далее в сфере обслуживания. Некоторые обеспеченные семьи покупали роботов-дворецких и роботов-слуг, или брали их в прокат для организации домашних празднеств. Андроиды без «человеческих» мягких оболочек, усиленные и снабжённые дополнительным оборудованием, входили в состав спасательных бригад или работали на высотных зданиях. Все модификации были снабжены ИИ различной сложности, а также намертво вшитым в «железо» основным поведенческим набором. Дело в том, что андроидов наделяют привлекательной внешностью, а крыша у некоторых представителей вида хомо сапиенс капитально сдвинута. Процент девиантов небольшой, но они есть, в том числе и непроявленные. Так вот, помимо непричинения вреда разумному существу, роботов грузят комплексом защиты от агрессии любого толка в их адрес. Воспылавшего нездоровой тягой человека – кстати, зря пылают, андроиды конструктивно не приспособлены к сексу – ждёт куча неприятных сюрпризов, начиная от парализующего разряда и заканчивая общением с компетентными специалистами. После того, как в сети активно раскрутили несколько подобных случаев, и что за оными воспоследовало, нападения на рукотворную прислугу прекратились. Совершенно незачем провоцировать людей на проявление своих тёмных сторон кажущейся безответностью автоматов. Не надо лукавить и притворяться, будто со сменой общественной формации люди превратились в ангелов. Цивилизация – тонкая плёнка, покрывающая инстинкты, формировавшиеся сотни миллионов лет. Нынешнее воспитание делает эту плёнку чуточку толще, и только.
Я заказал стандартную «спасательную» модификацию, без оболочки и с полезными ништячками. Нейрокластер робота был чист – по моей просьбе оттуда удалили даже базовую систему, на которую обычно «накатывают» нужную версию ИИ – а неизвлекаемая прошивка управляющего чипа мне даже на пользу. Надо будет заново учиться ходить. Я хоть и капитан, но космического корабля, а не яхты, мне зазорно иметь качающуюся походку нетрезвого морячка. А именно её я сейчас и демонстрировал своим же видеокамерам в коридоре. Основательно забытое чувство равновесия при передвижении на двух ногах возвращалось медленно и неохотно. Впрочем, пока я доплёлся до каюты Ника, уже хотя бы не шатался от стенки до стенки.
Коснулся сенсора у двери. Обрадовался, что почувствовал механо-электронным пальцем его шершавую поверхность.
– Заходи, раз пришёл, – внутренняя связь донесла угрюмый голос старшего техника.
Дверь бесшумно въехала в переборку, а затем, когда я, стараясь не слишком сильно качаться, вошёл внутрь, так же тихо закрылось за моей спиной. Ник окинул меня хмурым, но оценивающим взглядом профессионала. В пальцах зажата тлеющая сигарета, на столе – пепельница.
– Голография – не подкопаешься, – отметил он. – Решил всё-таки обзавестись телом?
– Давно надо было озаботиться, – сказал я, не без опаски присаживаясь на лёгкий пластиковый стул. – Но ты же знаешь нас, пилотов. Мы слишком мало внимания уделяем таким мелочам. А они, оказывается, очень важны. Может, потому и крыша съехала, что забыл, каково это – быть человеком… В общем, прости меня, Коля. Виноват.
– Проехали, – Ник неопределённо взмахнул рукой, отчего частичка табачного пепла упала на столик. – Миш, я реально чуть не обделался. Больше так не шути. Окей?
– Договорились. Но я пришёл не только попросить прощения. У меня есть просьба.
– Только ко мне?
– Нет, – забытым, но давным-давно вбитым на уровень рефлексов движением я сцепил пальцы и попытался ими похрустеть, как встарь. Пальцы
