подсказал, что давление противника на северный плацдарм сильно ослабло. И летчики видели колонну боевой техники, двигающуюся в нашем направлении. Летунам даже удалось их обстрелять. Не знаю — был ли толк от обстрела колонны истребителями? Тем более, что высланные «по колонну» бомберы её уже не нашли и отработали по запасной цели.
— Ну, штаб, чё думаете? — спросил я.
— А что тут думать? Для немцев проходимы только две дороги — тут и тут. А вот какую они выберут? Ту, что короче и быстрее, или ту, что длиннее, но безопаснее.
— Немец нас ещё не считает опасностью. И бои на плацдарме его должны были в этом убедить. Они совсем по-суворовски нас имеют — малым числом. Так что будем их ловить на короткой дороге. На дальнюю вышли разведку, на всякий пожарный.
— Угу.
— Так, тут, по карте, место неплохое. В натюрморте поедем смотреть. Вот эти вот группы притормози, пусть в сторонке маскируются. И вот эта группа подтягивается сюда. С тыла ударит. А мы их паровым молотом приголубим. Засаду делать будем. Устроим им июль 1941-го. Покажем им, как они нас научили воевать.
Выбрали место для засады. Вообще, меня опять настигло чувство лёгкой потери реальности. Мы же в тылу врага? В тылу. Но ездим — где хотим, располагаемся — как хотим. А немца — нет. Как так получилось у них, что это дефиле — как они это уязвимое место оставили без присмотра? Дорогу, которую прерывает автомобильный деревянный мост через ручей, так себе ручей, но низинка, через которую он бежал, — вязкая, для техники труднопроходимая. Ни охраны, ни пригляда. Где знаменитый немецкий порядок и рационализм?
Вызвал сапёров, объяснил им одну идею. Поняли, полетели к мосту закладывать тол.
«Паровой молот» разместился на этом берегу «водного препятствия». Сто метров — разве это дистанция для них? Высокие заросли травы, кустарника, кленовые побеги надёжно укрыли самоходы от наблюдателей с моста, а вот для них мост — как на ладони. От низинки с ручьём местность начинала забирать к небу, образуя лекционный зал, как в универе. Или амфитеатр, как в цирке.
Три боевые группы маскировались на том «берегу».
Бух-х! Небольшое облако дыма, пыли и водяной взвеси поднялось над мостом. Поехал поглядеть своими глазами. Получилось почти идеально.
Оставил сапёров минировать обочину дороги, вернулся на КП, взял трубку в руки, стал «контролировать» ход боя бригады. Фишки по «миникарте» двигать. Начпотыл принёс справку по остаткам. М-да, топливо и снаряды просто тают. Особенно бензин и ОФ-снаряды. Просто бронетехника моим Единорогам ещё не попадалась, а по пехоте осколочный работает всяко лучше бронебойного.
Наблюдатели сообщили об обнаружении противника.
Дал команду «К бою!». Я командир или где? Хотя всякое шевеление и так давно прекратилось.
Вот они, родимые! Стайка бешеных байкеров, в стальных ночных горшках на головах, с ходу перемахнула мост, только брёвна подпрыгивали. А вот идущий следом Пз-2 встал перед мостом. Встали и два Ганомага за ним. Немцы посыпались с брони, залегая в камышах на обочине. Хорошо не стали минировать обочину на том «берегу»! Потом мелкими группами по два-три человека стали перебегать на этот берег, залегая.
— Ты там чего закапывал? — спросил я своего зама по сапёрным делам.
— Противотанковые, — пожал он плечами.
— А-а, тады — ой! В смысле — умница!
Меж тем вражины «взяли под контроль» территорию, из башни танка выбрался типчик в чёрном комбезе со сломанной фуражкой на голове. До сих пор не понимаю — чего немцы шлемофоны не применяют? Вон как он головными телефонами себе фуражку поломал. Да и безопаснее шлемофон-то. Шишку себе не ямке-кочке не набьёшь.
Типчик осмотрел пробоину в настиле моста, даже на колени встал, голову под мост сунул. Мы же специально просто дыру пробивали. Несущие конструкции не зацепило. Выглядеть должно случайным и удачным попаданием снаряда или небольшой авиабомбы. Мост проходим. Аккуратно, но проходим. Аккуратно — значит медленно. Медленно — значит столпотворение, пробка у моста. А взорви мост — развернутся и ищи их снова! И убивай по одному.
Ну, вот! Немец выпрямился, махнул рукой, танк взревел двигателем, мехвод высунулся из люка. Танк покатился на мост. Пехота тоже повставала, побежала занимать места в броне согласно купленным билетам.
Удалось! Немец пришёл к тем выводам, какие нам и нужны были.
Во, ловок! Немец прямо на ходу запрыгнул на броню своего танка, бегом поднялся на башню, сел задницей на крышу башни, стал напяливать на голову наушники. Докладывать будет. Стучи, родной, стучи. Нам мало твоей двоечки. Нам они все нужны. Все, что есть у вас на этом отрезке нашего чернозёма. Именно здесь. И в разбито-сожженном виде, а не боеспособными на заранее подготовленных позициях.
Кстати, про танки. Я их называл «пазиками», потому что они — Панцеркампваген с номером. Или как-то похоже — не силён я в языках. Бронированная боевая машина, по-нашему. Сокращённо — Пз. И в их документах так же проходит — Pz-№. Этот — Pz-II. Но в наших документах их обзывают на наш манер — с литерой «Т» и соответствующим номером. Этот будем писать — как уничтоженный Т-2. К чему я это? А, во! Так я их звал «пазиками», а мои люди, совместив нашу «Т» и моё их прозвище, стали называть панцеры — «тазиками». Что не верно по сути своей — всё же техника у
