Сегодня – позавчера. Испытание сталью

— Ага. Так вот у них была поставлена служба. Нашёл гвоздь на работах, спрятал, и ни одна падла не удосужилась меня обыскать. Мир погубят раздолбаи. Вот. Потому я проволынил при посадке в кузов, оказался напротив этого тупого предателя.

— Почему тупого? — спросил летун.

— Умные Родину не предают. И оружие держат исправным и заряженным.

— Продолжай, — поморщился особист.

— Так, вот, сидел я напротив него, а меж мной и свободой — ещё один. Минут через пять езды стал изображать, что мне плохо. Глаза закатил, стонать стал, валиться из стороны в сторону.

Напротив меня — предатель. Сытая морда типичного деревенского дурачка. Тупые, свинячьи глазки, рыжие ресницы. Сальная кожа. Он добивал наших с явным удовольствием.

И сапоги. Комсоставские. Почти новые.

— И как служится немцам? — спросил я его. Апостол пихнул меня в бок. Знаю, что рано, но ненавижу!

— Нормально! Не хуже, чем красным!

— Что-то по тебе незаметно. Ходишь в своём.

— Ха! Скоро переведусь отсюда! Поеду краснопузых давить! — Довольная морда предателя, казалось, сейчас лопнет от полноты чувств, его переполняющих.

— Заткнись, дурень! — оборвал его второй конвоир, отодвинув винтовку ещё дальше от меня. — Ты с какой целью интересуешься?

Да, этот не дурачок.

— Да, вот, интересуюсь.

— К нам хочешь?

— Может быть. Одно только меня тревожит: что вы будете делать, когда наши вернутся?

И тут же удар локтём в лицо справа. От этого, что умный. Я ждал этого. Подставил лоб. В голове взорвалась граната. Блин, опять я забыл, что в черепке у меня гоголь-моголь. И трогать его не желательно.

В общем, поплыл я. Окружающая реальность стала медленно крутиться, как в иллюзионе. Тело Пяткина на носилках, взволнованные глаза Апостола, его усы, тент кузова, свинячья морда предателя плыли у меня перед глазами, меняясь местами, перемешиваясь с тёмными пятнами приближающегося обморока. Звуки стали гулкими, как в пустой бочке.

Нет! Нельзя уплывать! Нельзя прозевать минуту «Хэ»! Так, соберись, джедай! Тебе же знаком способ. Сосредоточиться на одной точке, одной из картинок калейдоскопа. Да, вот это в самый раз! Сфинкс, что замер в позе готовности к прыжку. Татуха встала в центр калейдоскопа, остальное — закрутилось вокруг наколки ещё быстрее.

Вспомнил вчерашний наш «разговор» с Пяткиным.

— Ты понимаешь меня?

Моргнул. Да, значит.

— Ты немцам очень интересен.

Моргнул.

— Почему не делаешь то, что нужно им?

Водит глазами из стороны в сторону.

— Это значит — нет?

Моргнул. Ха, общаемся!

— У тебя есть что-то, что им нужно?

Моргнул.

— Я так думаю — тебе устроят побег. И мне.