– Это к тому, где гранатомёт расположить. Я бы его на юте разместил.
– Отчего так?
– Оттого, что единственное направление, куда нельзя целиться, будет прямо по курсу, а тебе и не нужно. Даже если пустишься в атаку на контркурсах, и тогда гранатомёт на юте будет при деле, а вот если будешь удирать, – последовало возмущённое фырканье Семакова, – тогда кормовая пальба – то, что надо.
Собеседники явно не прониклись, поэтому артиллерийский офицер пустился в объяснения:
– Тебе подставляться под ядра и бомбы не резон. Я вот гляжу на это железо – так в нём и полудюйма нет… – Князь имел в виду листы обшивки. – Сомневаюсь, что с пяти кабельтовых даже двенадцатифунтовое ядро сдержит. А вот представь: быстрое сближение, разворот и пяток гранат в борт или под форштевень, а? Что скажешь? Прежде чем возьмут тебя на прицел. С таким корабликом, если он и вправду тридцать узлов даст, – прямой расчёт. Как тебе оно?
Тут в разговор вмешался Риммер:
– Господа, как мне кажется, то, что мы строим, всё же не противник тем громадным пятимачтовикам, которые я видел у вас в гавани. Особенно если учесть… кхм… обстоятельства, о которых вы знаете. В экипаже восемьсот человек! Но со скоростью, что закладывается, это будет превосходный разведчик. Ну а гранатомёт – средство для того, чтобы скорее отпугнуть, чем утопить.
Князь заметно поскучнел. Ему-то виделись блистательные победы над многократно превосходящим противником.
В один из дней в кораблестроительные дела вдруг встрял казак:
– Риммер Карлович, а из чего палуба будет сделана?
– Да из железа.
– Такого, как вот это? – Указательный палец хорунжего ткнул в направлении листового металла.
– Из него самого.
– А ведь листы скользкими могут стать в сражении. Мало ли что… всплеск от ядра или, упаси Никола-морской, ранят кого. Может, лучше поверх железа простые доски настелить?
В разговор вмешался Семаков:
– Дельно сказано, Тихон Андропович. Да найдутся ли доски, вопрос? А если найдутся, то как скоро?
– И ещё добавь, Владимир Николаевич: что делать, если всё же не найдутся?
– Тут могу помочь, господа. И даже лишнего материала не потребуется. Листы палубного настила можно сделать… с такими выступами…
Ладони Риммера в поисках слова изобразили нечто волнообразное.
– Но только небольшой высоты – вот такой, не больше. А то у матросов обувь с тонкой подошвой, побьют ноги.
– Вот как хотите, господа, но деревянная палуба под ногами привычнее.
– Так я и не против. Но с этим к интендантам идти – мне не по чину. Придётся поклониться Феофан Христофоровичу.
Пока шла постройка корабля, маг жизни времени не теряла.
Мариэла вняла советам местных насчёт нарядов, приличествующих почтенной даме, и попросила прислать ей через портал её платья. Единственный облом приключился с шляпками: таких фасонов, что были в моде здесь, в гардеробе у госпожи магистра просто не оказалось. Пришлось купить у местных шляпников, благо денег хватало. Но поток пациентов был не особо мощным: до марта их оказалось всего лишь одиннадцать человек. То ли цены отпугивали, то ли поддержки не хватило: княгиня Мешкова поддалась настойчивым просьбам мужа и уехала. А потом вылезла внеочередная задача.
Размышления Тифора вкупе с идеями казака привели к созданию плана.
– Понимаете, Тифор Ахмедыч, кабы разговор был о продаже дувана, так есть тут один скупщик. Но он ведь цены завсегда даёт такие, чтоб… Короче, расчёт на казака с добычей, которому абы получить хоть что-то, чтоб в шинке подали хлебного вина. А вам-то надо цену, которая… ну, чтоб хватило нужный вам камень купить.
Магистр задумался. Неболтай терпеливо молчал.
– Есть одна мысль, Тихон Андропович. Надо Мариэлу просить помочь. Она маг разума.
– Так что ж с того?
– А то, что она может своим искусством определить: врёт человек или нет. Я, правда, тоже это могу, но она вдобавок может узнать, что тот купец думает о нашем товаре.
Казак ухмыльнулся:
– Только никому нельзя говорить о таком, Тифор Ахмедыч. Это ж здешние купцы будут шарахаться от Марьи Захаровны, как чёрт от заутрени.
Хорунжему пришлось тут же объяснить, что такое заутреня (о чёрте все иномирцы уже знали).
Тифор, в свою очередь, пояснил:
