— Только я не уверена, что эта маска его не убьет, — предупредила я. — Я все-таки Сайтор, а он…
— Хуже, чем теперь, ему точно не будет, — ответил он. — Давай, Ленни, действуй, а то солнце уже высоко!
Я мешкала — не потому что брезговала прикоснуться к Ривону и надеть на него маску (хотя и это тоже, конечно). Нет, мне попросту было страшно: что, если он расскажет нечто такое, после чего мне снова придется собирать рассыпавшийся мир по кусочкам? Пожалуй, я даже хотела, чтобы ничего не произошло, чтобы маска не приняла Ривона, не откликнулась на его желания…
Поначалу так и вышло: он дернулся от ледяного прикосновения, но Вител придержал его, а я прижала маску поплотнее. Когда же отняла руку, маска осталась на месте, хотя и не спешила меняться.
— Ривон, — сказала я по наитию. — Ривон, я хочу увидеть тебя таким, как прежде! Ну же? Это приказ, ты слышишь?
Несколько мгновений ничего не происходило, а потом… Да, я уже видела это в зеркале, а вот спутники мои оказались не готовы к подобному. Вдобавок я перевоплощалась легко, научилась уже, а лицо Ривона — то, прежнее — проявлялось фрагментами. Это выглядело так, будто кто-то небрежно облепил статую глиной, а теперь она отваливалась кусками, обнажая настоящее изваяние.
Зрелище оказалось хуже, чем само перевоплощение: до странного неприятно и даже жутко выглядело лицо молодого еще мужчины в сочетании с бугристой багровой лысиной и искалеченным телом…
— Ты слышишь меня, Ривон? — позвала я, а он поднял левую руку и зачем-то ощупал щеки, нос… Наверняка удивился и испугался, как Чарим, когда пытался зажать мне рот и почувствовал живую плоть, а под нею — ледяной металл. — Отвечай! Если… если хочешь пойти со мной, ты должен рассказать всю правду. Всю, понимаешь меня? Я должна знать обо всем, что ты сделал, иначе ты навсегда останешься здесь и не увидишь меня больше, даже в Запределье!
Кажется, это подействовало. И Чарим оказался прав — теперь Ривон мог говорить более-менее свободно. Толку от этого было немного: мысли у него по-прежнему путались, он забывал, с чего начал, по несколько раз повторял одно и то же или пропускал нечто важное, но… Терпения Чариму с Вителом было не занимать, равно как и умения выспрашивать необходимое даже у самых упрямых молчунов (спасибо в самом деле пытать не стали, хватило моих увещеваний и их правильно заданных вопросов).
Продолжалось это долго, почти до заката (зимой темнеет рано, особенно в горах), но наконец мозаика сложилась. Я была права, когда опасалась услышать откровения Ривона, но… все могло оказаться намного хуже, а так — его рассказ вписывался в придуманную нами версию.
Да, это он был предателем. Он, самый верный и преданный из людей отца, его правая рука, нанес удар исподтишка…
— Был предан — и предал, — невесело пошутил Чарим, когда из обрывочных фраз мы сложили единое целое.
Ривону в молодости не жилось спокойно, тянуло в чужедальние страны, мир посмотреть и себя показать… Вот только на странствия нужны деньги, а просто зарабатывать их — слишком долгое и муторное занятие. Был Ривон, одним словом, разбойником с большой дороги… ну так и Чарим с Вителом не сразу торговцами сделались!
Когда он с двумя приятелями угодил под камнепад, чудом остался в живых и добрался до Сайтора, то солгал: вовсе они не собирались в Керриск, чтобы наняться в услужение, а уносили ноги от виселицы. Вздернуть эту троицу собирались совершенно заслуженно и явно не за простой грабеж, но об этой части истории я предпочла не расспрашивать: она мало что значила.
Ривон рассчитывал отдохнуть и подлечиться в Сайторе, а то и зазимовать: за это время его похождения как раз если не забудутся совсем, так хоть немного поизгладятся в памяти обиженных им людей. А у нас ему нашлось бы дело, отчего же нет? Хозяин Сайтора не стал бы возражать, так сказал гостю тогдашний управитель замка, как приедет — решит, к чему лучше приставить Ривона.
Должно быть, все вышло бы, как он задумал, если бы… Если бы отец не вернулся из Ллаэн-Тагари с невестой: нарочно подгадал к началу холодов, чтобы посмотреть, как чужестранка приспособится к нашей зиме, не слишком ли в тягость ей окажется житье-бытье на перевале.
Ривон увидел Леннар Тагари — еще не Сайтор — и понял, что пропал. Сам всю жизнь жестоко высмеивал тех, кто смел заикнуться о любви с первого взгляда: ну где это видано, влюбиться без памяти в девушку, с которой и словом не перемолвился! Зря смеялся — сам с головой ухнул в омут, а выплыть не сумел.
Конечно, видел ее Ривон нечасто, но и того хватало. Он подумывал даже о том, чтобы выкрасть ее и сбежать, но поразмыслил здраво и оставил эту затею: сбежать из Сайтора зимой, да еще с такой добычей, было невозможно. К тому времени Ривон уже многое узнал про обитателей Грозовых гор и понимал, что далеко ему уйти не удастся.
А Леннар, хоть и жаловалась порой на долгие ночи и сильные холода, прекрасно перенесла зиму, даже, казалось, похорошела… хотя куда уж сильнее-то?
Ну а когда Ривон понял, почему она так расцвела, то снова начал подумывать о побеге, но это было безнадежно.
— Д-думал — со скалы брошусь… — хрипел он. — Все… ради тебя… А ты хоть взглянула бы, хоть раз…
Леннар Тагари не смотрела на простого парня Ривона, потому что ей по душе был Терриан Сайтор и она вовсе не собиралась возвращаться домой, твердо решила выйти замуж и остаться здесь, на перевале. Что до прочего… мои родители еще до свадьбы выяснили, что прекрасно подходят друг другу, а в наших краях не принято осуждать за то, что молодые люди решили проверить это заранее, а не мучиться потом в постылом браке. Бывает, и по несколько
