лет… хм… проверяют и притираются друг к другу, а женятся, уже обзаведшись детьми, но это, конечно, люд попроще.
Еще через год сыграли свадьбу, и Ривон понял, что шансов у него нет: мама моя смотрела только на моего отца, а на других мужчин если и обращала внимание, то исключительно по делу. О, конечно, ей было по нраву их восхищение и комплименты, но какой женщине это не будет приятно? Если, конечно, ухаживания не делаются чрезмерно настойчивыми и не превращаются в преследование…
У Ривона был выбор: уйти из Сайтора навсегда и постараться забыть мою мать — на это у него не хватило сил, попытаться увлечь ее и убедить сбежать вдвоем — на это шансов, считай, не было… Или же остаться и просто быть рядом.
Он выбрал третье, решив, что если не может завладеть сердцем Леннар, так хотя бы будет полезен ей. И всему Сайтору: со временем Ривон полюбил Грозовые горы, а они приняли его и открыли свои секреты…
Потом родилась я, и мечта Ривона отдалилась еще сильнее, но любить мою маму он не перестал. И отцу моему, к которому ревновал страстно, до боли, был надежным помощником и опорой, хотя чего ему это стоило, трудно даже представить! Должно быть, какое-то благородство в сердце Ривона все- таки сохранилось, и он не поддался искушению убить хозяина Сайтора — а ведь возможностей хватало, отец доверял помощнику больше, чем многим другим. А может быть, Ривон просто знал, как мама любит отца и я тоже, и, хоть завидовал ему, не хотел причинять боль нам.
Так он и жил год за годом — терзаясь от любви, которая, хоть не полыхала уже лесным пожаром, а ровно горела, словно пламя в очаге, не угасала со временем. И в то же время радуясь — Леннар была рядом, она считала Ривона другом семьи, почти что родственником, доверяла ему меня… а я была так похожа на мать!
Ну а затем случилось… то самое. Эту часть рассказа разобрать было сложнее всего, но мы справились. Пускай детали и ускользнули, но в общем и целом понять удалось вот что: однажды, когда Ривон возвращался из Керриска, куда ездил по каким-то делам, на постоялом дворе к нему подошел человек в капюшоне и сказал, что имеется очень важный разговор. Ривон насторожился, но согласился выслушать незнакомца, и то, что он услышал, повергло его в отчаяние.
Князь Даккор, сказал незнакомец, положил глаз на перевал и замок Сайтор, а если князь чего-то желает, он получит это во что бы то ни стало. И нет, договориться с ним не выйдет. Если бы князь этого желал, то послал бы к хозяину Сайтора своих вельмож, а то и сам явился бы в гости или пригласил к себе. Нет, правитель Керриска знает, что Терриан Сайтор не согласится на его условия, а потому не собирается тратить время на разговоры, а попросту возьмет то, что хочет.
Конечно, первой мыслью Ривона было предупредить моего отца, но незнакомец остановил его и сказал: мол, постой, чудак-человек. Ты что, думаешь, князь вовсе ничего не знает о Грозовых горах и о тех, кого хозяин перевала может позвать на подмогу? Полагаешь, князь соберет войско под стенами Сайтора и будет держать его в осаде, покуда строптивый Терриан не сдастся или же княжеских бойцов не сожрут горные чудовища? Причем второе более вероятно…
Однако князь милосерден, сказал незнакомец, и не желал бы напрасных жертв, а таковые наверняка будут, и много, если князь воспользуется помощью своего союзника.
Ривон к тому времени хорошо научился разбирать иносказания, а потому догадался, что князь Даккор договорился с кем-то, обладающим немалыми силами, быть может, колдуном — встречаются еще такие, которым по силам не только предсказывать погоду. И сказал, конечно, что Сайтору не страшна волшба — ни один злонамеренный колдун не войдет в кольцо стен, если его не впустят хозяева, а они еще не выжили из ума, чтобы совершить такое!
Вот именно, ответил ему незнакомец. Но если нельзя войти внутрь стен, придется уничтожить их вместе с замком и всеми его обитателями.
Прозвучало это так обыденно, что Ривон поверил…
Князю не нужен живой Терриан Сайтор, добавил незнакомец, и верные ему люди. Остальные вольны идти на все четыре стороны или остаться и служить новому хозяину перевала. И наследники Сайтора не нужны тоже, добавил он не без намека, и Ривон начал понимать, к чему идет дело.
Почему нельзя подстеречь Терриана, ведь он часто ездит по делам, а отряд у него не такой уж большой? Конечно, Ривон задался этим вопросом, но внятного ответа не получил. Незнакомец повторял лишь одно: если Ривон хочет, чтобы на его совести оказались десятки людей, то может ехать восвояси. Может даже предупредить своего господина, но это не поможет: он все равно не угадает, когда и кем будет нанесен удар…
— А правда, почему было не подстрелить твоего отца где-нибудь по дороге? — спросил Чарим, когда Ривон временно выдохся и умолк. — Тебя… ты сама говорила, что вечно бегала где-то, тоже можно было подстеречь. А матушка твоя ведь не Сайтор по крови, ее можно не считать.
— Я догадываюсь, в чем тут дело, — ответила я, подумав. — Внутрь стен действительно нельзя было проникнуть, это во-первых. А во-вторых, и замок бы не рухнул так просто, даже если бы отец погиб. Ведь оставалась еще я! Но тут все сошлось одно к одному: меня в замке уже не было, а отец был убит, и его кровь… Не знаю, как лучше объяснить! Пока он был жив, его кровь держала замок крепче любого раствора, но будучи пролитой…
— Все равно что размыла кладку, — подсказал Вител и тяжело вздохнул. — Видно, чары ваши на крови были замешаны, верно, слыхал я о таком. Погиб род — рухнула и волшба, и замок с нею вместе.
— Должно быть, так. Но я-то еще была жива, так что подвалы уцелели, — криво усмехнулась я. — Давайте лучше узнаем, что дальше?
— Я и так угадаю, — мрачно сказал Чарим. — Ривону твоему заморочили голову. Дескать, если впустишь наших людей, жертв меньше будет или вообще почти не будет.
