чужих ошибок. Лучше думать о своих открытиях и изобретениях, чем пресмыкаться перед сильными мира сего. Если станешь достойным, то они сами пожелают увидеть тебя.
– Да, брат Уклейкин, ты неисправимый фантазёр.
Наконец-то!
Смычкин обрадовался, когда сотрудник департамента по издательским делам Корнеев позвонил ему и сказал, что с книгой избранного всё решилось в лучшем виде. «Сдавай рукопись!» – эта фраза была такой долгожданной для Владлена, что он тут же отложил поездку в Осьмушку и сел за работу. Три дня и три ночи ушли на подготовку макета. Благо, что Смычкин успел овладеть компьютерной программой по формированию макета сборника. Попрошу, чтобы корректоры тоже поработали над текстом, решил автор будущего сборника стихов, который он давно ещё задумал назвать не иначе, как «Чары». Смычкин считал, что каждое его стихотворение очаровывает женщин, поэтому он ничуть не сомневался, что именно это название и произведёт впечатление и на пишущую среду в Старой Качели. В частности, он верил, что критики обязательно должны будут заметить его новую книгу.
Но работа над книгой затормозилась из-за компьютера, в котором не получалось редактирование текста. Медленно работала оперативная память. Смычкин путался в названиях опций, не ладилась работа в разных окнах, не удавалось совмещать набранные фрагменты текста. Словом, пришлось вызывать компьютерного мастера. Приехал молодой парень, стал проводить диагностику и выявил массу проблем, начиная с того, что компьютер заражён вирусами, и они вот-вот начнут разрушать все файлы с текстами и фотографиями. Сказал, что в компьютере нет антивирусной программы, что не установлен ворд для работы с текстами. Сказал, что надо всё перезагружать на диск, менять устаревший виндовс на новый, лицензионный. Когда мастер, потратив два часа на выполнение этих задач, попросил подписать бумаги и объявил цену за проделанную работу, у Смычкина глаза полезли на лоб. Недавно у него был мастер по ремонту холодильников, который сменил сгоревший мотор, и то попросил сумму втрое меньше. А тут. Он по наивности думал, что компьютерный мастер будет довольствоваться тремя тысячами шкробов, но, чтобы замахнуться на пятнадцать?.. Такого нахальства он не мог потерпеть.
– Так! – сказал Смычкин и отдал мастеру неподписанные бумаги. А потом, достав из ящика письменного стола и сунув специалисту приготовленные три тысячи шкробов, он развернул его, схватил за шиворот и вытолкнул за порог.
Настроение было безнадёжно испорчено. Чтобы развеяться, Владлен направился в ближайшее питейное заведение.
На другой день к вечеру, закончив работу, Смычкин сложил рукопись в портфель и подался к Корнееву. В департаменте на Гужевой площади, где Вячеслав давно уже имел свой отдельный кабинет, состоялся их разговор о дальнейшей судьбе книги, которую Корнеев обещал отправить в сеть книжных магазинов, а также о гонораре. Неожиданным для Владлена было то, что в последние годы в Старой Качели вообще никто не заводил речь о гонораре, хотя бы бесплатно издать, и то – счастье. А тут оказалось, что для отдельных авторов сохранилась и такая форма поощрения за проделанную работу. Но Вячеслав Корнеев убедительно попросил Владлена не распространяться по поводу гонорара. Он даже совет дал:
– Влад, можешь причитать, жаловаться на трудности с добыванием денег на издание, наплести три короба вранья, но не смей проговориться. Иначе и себя, и меня погубишь. Сегодня самая секретная информация во всех важных структурах общества не военные тайны, а любая информация о деньгах: есть они или нет, куда они расходуются, на кого и с какой целью, как они списываются, как откатываются…
Владлен чётко усвоил наставление и, попрощавшись со своим другом и благодетелем, отъехал в Утруску вслед за созданной им фольклорно- диалектологической экспедицией.
Дебаты
После того, как депутаты Высокочтимого Выпендриона первых созывов приняли самые выгодные законы для новоявленного класса, они решили, что пора послужить и своему народу, то есть, принять какие-то мелкие указы, что называется, в пользу бедных. Правда, обсуждения эти не вызвали никакого ажиотажа в низах, поскольку строгость выработанных инструкций легко компенсировалась их неисполнением огромным разросшимся аппаратом чиновников всех уровней. Поэтому на местах люди никаких действенных перемен не заметили. Тогда было решено вызвать интерес старокачельских масс созданием патерналистических настроений. Для этого Левые уклонисты как одна из оппозиционных партий во Всенародном собрании выдвинула предложение произвести в названии Круга земель под общим названием Старая Качель замену прописного мягкого знака на заглавный твёрдый знак. По мнению Левых уклонистов название Старая КачелЪ: во-первых, будет звучать солиднее, а во-вторых – твёрже! Размахивая кулаками на возникших телевизионных дебатах, уклонисты доказывали своим оппонентам, а заодно и всем старокачельцам, что хватит нам расслабляться и позволять каким-то там зарвавшимся странам унижать наше государство. Оппоненты уверяли уклонистов, что никакой твёрдый знак не прибавит твёрдости, если в государстве будет продолжаться бардак с коррупцией и казнокрадством.
В обычные, бездебатные дни политическая жизнь в Старой Качели протекала буднично и пресно. Проводились встречи на разных уровнях с приглашением высоких гостей из-за рубежа. Иногда в подобных мероприятиях участвовали видные предприниматели, деятели науки и культуры. Понять, о чём они говорят, удавалось редко, поэтому телезрители обсуждали людей из истеблишмента согласно своим представлениям.
Если встречи проходили без галстуков, то зрители обсуждали, какая у того или другого политика волосатая грудь, а если формат встречи предполагал наличие галстуков, то обсуждались галстуки, и даже не столько их фасон, сколько цвет. Особенно это было характерно в дни проводимой в каком-нибудь уголке Круга земель цветных революций. Сочувствующие революционерам участники дебатов надевали галстук того цвета, каким была обозначена
