– У тебя кукушку сорвало? – Барон все-таки не выдержал и пнул что есть мочи зарвавшегося человечка, но тот, даже упав, только показывал рукой в сторону окна.
Запахнув халат на своей мощной чернокожей груди, барон, самостоятельно открыв, неслыханное дело, высокую витражную оконную раму, глянул в сторону моря и выпучил глаза от удивления. Остров – не остров, но что-то огромное медленно перемещалось мимо замка и небольшого прибрежного городка. Барон навел на это подзорную трубу. Какие-то кучи с натянутыми повсюду веревками, на которых висели разные лохмотья, под ними копошились люди. А на конце торчал целый многоэтажный дом с большой дымящейся трубой. Барон резко выдохнул, припоминая прошлую жизнь.
– Седлайте коней! Рассылайте гонцов вассалам, поднимайте всех! Мы отправляемся в погоню! Рано или поздно они пристанут к берегу…
Часть вторая
Эпоха пара
Глава 1
Возвращение
Одинокая яхта стремительно летела по мягким волнам. Впрочем, одинокой она была, пока не вышла из полосы легкого тумана. Да и яхтой тоже… Две мачты с прямыми парусами рассекли белую дымку, и на открытую воду вышла отличная, достаточно быстроходная шнява, к которой кто-то приделал большую квадратную корму. Из кормы торчала средних размеров, скошенная назад труба, из нее вился легкий дымок, а по бокам висели два пятиметровых гребных колеса, закрытых сверху здоровыми полукруглыми кожухами. Ветер был попутный, и машина на странном гибриде пароходошнявы не работала. Капитан Эдвард Соснов, когда-то студент корабелки и для друзей просто Эдик, а теперь морской офицер, хотя и гражданского флота, вышел на мостик и огляделся кругом.
Вдалеке в море стояло несколько рыбацких баркасов. Слева по курсу открылся недалекий берег, вдоль которого и бежало судно. По прибрежным холмам, пыхтя и выпуская клубы пара, полз по неширокой колее небольшой паровоз о шести колесах и одном машинисте, трудолюбиво таща за собой три маленьких вагончика. Машинист заметил судно, и паровозик издал пронзительный свисток, в ответ над морем прозвучал басовитый ревун, звук которого отразился от берега и пошел гулять эхом над волнами. Навстречу составу выскочила из-за поворота курьерская дрезина, небольшая двухместная тележка. Сидящий впереди подросток уже отжал рычаги, тормозя и отсоединяя привод к колесам от тяжелого, почти метрового маховика за своей спиной. Второй курьер, стоявший сзади, держась за поручни, прекратил раскачиваться на педалях, раскручивающих маховик. Дрезина встала, и курьеры, соскочив со своих мест, с заметным усилием подняли ее с двух сторон и сняли с рельсов. Маховик продолжал вращаться. Машинист приветливо помахал курьерам, проезжая мимо них, и дал очередной свисток. Молодежь в этом мире без работы не сидела.
На борту, наблюдая за происходящим, стоял молодой парень лет восемнадцати, одетый в кожаные брюки и куртку следопыта. В прошлом командир скаутов Санька Гоголь, а нынче лейтенант дальней разведки Александр Гоголев опирался на фальшборт, лениво разглядывая окрестности. В выделенной ему каюте лежал уже законченный отчет о последнем походе, и наконец-то появилось свободное время, когда не надо было никуда бежать и ничего делать. Пароходик очень удачно встретился возвращающейся группе в отдаленной рыбацкой деревушке. «Прямо мечта поэта – сельская идиллия и мирная пастораль… Птички летают, рыбаки сети закинули, на берегу поля и леса, паровоз как напоминание о цивилизации… Хм… А я думал, его не раньше осени пустят, надо будет уточнить в городе… Знал бы, пошли бы вдоль железной дороги». Его внимание отвлек жаркий спор на палубе. Несколько матросов расплетали канатную бухту, и самый старший из них что-то горячо и громко рассказывал под смех остальных.
– Ты молодой еще, тебя с нами не было, – говорил старый матрос, не прекращая работу. – Здесь держи… Вот так… Да. А мы той весной, после того как нападение отбили, пошли на Питер. Собрали всех, кого могли, оставили только малолеток да стариков, ну и немного мужиков постарше, чтобы было кому работать, не все же на баб-то оставлять. Ну вот… Нас тогда вдоль берега на яхте довезли километров за тридцать от «Крестов»-то. Там еще пролив неширокий, а может, фьорд, узкий, длинный, скалы кругом. Пешком-то мы бы его долго обходили, а так по воде-то сразу на тот берег и высадили. Несколько отрядов до нас прибыли и уже лагерь разбили. Кого-то из опытных вояк заслали под самый город, прочесывать округу. Говорят, в самом Питере еще с зимы наши-то сидели, скорешились с местными и ждали, когда мы нападем. Но про то я точно не знаю, хотя слухи ходили… Ага… Так мы, значит, как все собрались, так и пошли всей толпой, разбили нас на отряды, командиров назначили. Ну, там, пограничников и тех, кто с опытом, – их-то в штурмовые группы, а мы, значит, ополчение, прикрывать должны были. Вышли за пару дней, не спеша, на луг какой-то, и там на окраине леса и встали. Из леса разведка вышла, до Питера-то всего ничего, пара километров и осталась. Ну и вроде начали лагерь ставить. Я гляжу, вояки помоложе костер налаживают. И как крикну им, вы что, значит, делаете! Сейчас все здесь запылает! Они мне, ты чего, мол, дед, это я-то дед… А я им – вы вокруг-то поглядите. А погода была жаркая, сухо, дождей недели три не было. Ну вот как сейчас прямо. Снег сошел давно, а свежая-то зелень не идет, на полях да в лесу трава да листья как порох, спичку кинь и вспыхнет. А они место не расчистили, костер камнями не обложили… И рассказываю им случай один. Еще на Земле было, по молодости, да… Пошли мы как-то с приятелями в конце апреля на залив, шашлыки – не шашлыки, сосиски у костра пожарить, бутылочку распить, девушку взяли, не самим же жарить. Выбрали местечко, камень такой огромный, что дачный домик, а ветер был, дуло сильно, но солнце грело все же. Берег, вода. Вдалеке палатки стояли, там туристы с машинами приехали, как раз под выходные дело было. Все отлично, сложили костерок как раз под камнем тем. Я еще тогда тоже сказал, давайте, мол, камушками обложим, будем туда прутья втыкать, чтобы не в руках сосиски держать. А старшой-то тогда и говорит: «Да, давай, соберите камней вокруг», а сам запалил костер-то. Думал, прогорит пока. И как тут ветер дунул! И как тут все вдруг пыхнуло! Сначала трава и листья
