К той же теме. Снесли подстанцию «Скорой», роют подо что-то котлован. Маленькая девочка гуляет с дедушкой неподалеку. Дедушка неактивен, в руке банка с пивом, девочке скучно.
— Деда-а-а, зачем яму роют?
— Клад ищут…
— Очень глубоко уже вырыли, а клада нету…
— Есть, есть там клад… а то бы так глубоко не копали…
— Деда-а-а, а какой клад?
— Да какой-какой… обыкновенный…
— Ну какой это — обыкновенный?! Там… — шепотом, — золотые рублики?
— Не-е-е, там золотые еврики… такие большие и круглые.
— А что на них покупят?
— На них… да что купят… банк построют, в рыжий покрасют, назовут «Диксибанк»…
Поединок между вороной и крысой за какой-то смачный кусок на помойке закончился в пользу лица без определенных занятий, но определенного образа жизни, носящего с собой травматический пистолет. Восторженные аплодисменты мамаш, ведущих детей в садик:
— Смотри, как дядя ловко их шлепнул!
— Дядя охотник?…
— Дядя… нет, не охотник, дядя просто — молодец!
И снова на сцене мой любимый персонаж. У него новые тапочки, кстати; видать, старые таки истлели от круглогодичного употребления. Просит прикурить, рассматривает мою зажигалку (красивенькая, с Цейлона, в блестючках):
— Ишь ты… шикарна вещь… А у меня зато есть вот… — роется в карманах, — вот! — достает замусленный коробок сувенирных спичек. — Вот, с Воблинском!!!
На спичках написано «Рыбинск», если кто не догадался.
Помните, как дядя Митя во всенародном кино говорит: «Страшную весть принес я в твой дом, Надежда. Зови детей!»
Звонок в дверь. Стоит новая соседка, женщина… В общем, странная женщина, чтоб без диагнозов.
— Здравствуйте, соседи! Неприятность сейчас скажу я вам!.. Вы одна, что ль, дома?… А дети де?… Зовите! А, нету… Так вот… иду я, значит, мимо вашей вот этой вот самой двер
Что характерно — и пошла себе домой. Довольная.
Пока нас не было летом, собачью площадку ополовинили — рядом строится нечто, требующее прокладки труб. Трубы ярко-синие, валяются как попало, за желтым сетчатым забором. На забор наклеена бумажка. Подхожу — а это оказывается вдруг распечатка молитвы последних оптинских старцев, слова «…дай мне силу перенести утомление наступающего дня» подчеркнуты красным фломастером. Снизу пририсована крошечная собачка, писающая на трубы. Хотела было забрать себе, но почему-то не стала.
Вошла.
— А обувь снимать?
— Ну у меня чистые.
Идет на кухню, лезет в холодильник.
— Ой, какие просторы! Сыра нету? В смысле вообще нету или какой-нибудь неприличный есть?… А это что в коробочке? А-а-а…
Собаке:
— Ты мой холесенький! ты мой вонюченький! не дыши на меня, фу, фу, иди, иди отсюда, давай, давай, живей, фу, надышал тут мне!
О своей дочери:
— Да ну ее, присосалась как клоп к своему этому, ни здрасте не позвонит, ни подотритесь.
О внучке:
