и положил на стол стопку книг, до этого зажатых под мышкой.
Люди и даже птицы затихли.
Ли Шиминь с серьезным видом приступил к делу:
– Это товарищ Лю из волостного суда, он приглашен свидетелем, судить не будет, судить буду я.
Народ грохнул со смеху. Ли Шиминь сказал:
– Смейтесь! Как просмеетесь, я продолжу.
Присутствующие тотчас умолкли. Ли Шиминь снова кашлянул и стал разбирать тяжбу:
– Ссора семейств Ван Маньшэна и Ху Аньцюаня едва не довела их до смертоубийства, а причиной тому являются этот баран и эта овца. Сначала скажу о баране. Когда у овцы течка, конечно, она начинает блеять; услышав ее призыв, баран ворвался во двор. Владелец барана Ван Маньшэн требует плату за случку, а хозяин овцы обвиняет барана в изнасиловании. В этом состоит первый конфликт. Хозяин овцы считает, что если баран пришел сам, то за осеменение платить не надо, а хозяин барана полагает, что барана завлекла своими призывами сама овца, поэтому случку надлежит оплатить. В этом второй конфликт. У одной стороны своя правда, у второй тоже свои доводы. А что говорит закон? По закону дело об изнасиловании заводится только при обращении в течение двадцати четырех часов. Кроме того, если бы овца была не согласна, то у барана не было бы возможности совершить изнасилование. Поэтому факт изнасилования не установлен. Правда состоит в том, что животные живут по соседству, давно знакомы, поддерживают отношения, у них появилось взаимное влечение и возникла внебрачная связь. Закон не наказывает за внебрачные связи. Ху Аньцюань, если не веришь, то загляни в юридические книги. – Ли Шиминь кинул несколько книг со стола к ногам Ху Аньцюаня: – Если найдешь какую статью, передам тебе должность старосты.
Ху Аньцюань ответил:
– Читать не буду, но не верю. Если бы закон не карал внебрачные связи, то у всех людей были бы внебрачные связи.
Ли Шиминь, не обращая на него внимания, продолжил суд:
– Однако если оба животных, устроив частное свидание, нарушили семейные нормы, чем вызвали конфликт между хозяевами, который привел к определенным последствиям, то это уже подпадает под действие закона. По закону за действия детей, не достигших шестнадцати лет, а также умственно отсталых отвечают их опекуны. Рассуждая по аналогии, поскольку бараны – это скоты и не разбираются в делах людей, за их проступки несут ответственность владельцы. На основании вышеизложенных доказательств выносится следующий приговор…
Лао Лю тронул Ли Шиминя за плечо и уточнил:
– Выносится не приговор, а мировое решение.
Ли Шиминь поправился:
– Итак, выносится следующее мировое решение по делу о вторжении барана. Во-первых, поскольку факт изнасилования со стороны барана не установлен, то владелец овцы должен оплатить полную стоимость осеменения. Во-вторых, поскольку выкидыш у овцы случился вследствие пинков со стороны владельца барана, то владелец барана обязан выплатить определенную компенсацию. В-третьих, поскольку баран незаконным образом удерживался владельцем овцы и привлекался к принудительному труду, то полученный доход за вычетом стоимости корма необходимо полностью вернуть владельцу барана. Конкретная сумма подлежит исчислению в отдельном порядке.
Таково было решение по делу. Все присутствующие одобрительно загалдели и долго хлопали Ли Шиминю.
Ван Маньшэн и Ху Аньцюань вновь встретились у туалета. Возможно, Ван Маньшэну стоило попридержать язык, но он у него так и чесался, и Ван Маньшэн окликнул соседа:
– Понять не могу, как ты умудрился обвинить моего барана в изнасиловании. Надо же такое выдумать! Смех, да и только. По закону тоже вышло, что это не изнасилование, а внебрачная связь. Ты хотя и хитро придумал, но все насмарку. – И продолжил: – Я тебя еще и поблагодарить должен. Я раньше и не знал, что мой баран может в день провести три случки, а теперь вот знаю. Но я в день свожу его только два раза, я не такой жадный, как ты.
Ху Аньцюань не проронил ни слова. В те дни он почти не разговаривал. Он все думал и думал о понятии «внебрачная связь». В горле у него будто что-то застряло – не проглотить, не выплюнуть, он чувствовал себя скверно. И вот в один прекрасный день, когда уже прошло порядочно времени, он в полдень пошел к Ван Маньшэну домой. Он знал, что сосед тогда был в горах вместе со своей отарой. Он сказал жене Ван Маньшэна, что у него что-то застряло в горле, и попросил ее помочь вытащить. Мол, его собственная жена уехала к родителям, иначе бы он к соседке не обратился. Он говорил очень правдоподобно, даже покашливал. Жена Ван Маньшэна поверила и велела ему раскрыть рот. Тот не стал открывать рот, а крепко схватил ее за запястья. Она пожаловалась, мол, Аньцюань, рукам больно, отпусти. Он же предупредил, что главное еще впереди. Он силой скрутил ей руки за спину. Женщина вскрикнула, тотчас напрягшись. Он втолкнул ее в дом. Соседка стала вырываться, тогда он крепче скрутил ее, отчего живот ее напрягся еще сильнее.
– Аньцюань, давай я вытащу то, что застряло у тебя в горле.
– Не нужно мне ничего вытаскивать, я хочу тебя трахнуть.
Женщина повернула голову и посмотрела на него.
– Не смотри на меня так.
