мысль внезапно пришла ему в голову. Чэнь Цзэво показалось, что он сделал мужественный выбор. Однако он ясно осознавал, что, если судить с точки зрения торговца Чэнь Цзэво, это мужество наполнено преступным духом и фальшью. «Не стоит воспринимать все слишком серьезно», – опять всплыла в мыслях древняя заповедь. К тому же, даже если он будет председателем на суде, критерием будет все равно закон, а основанием – факты, и наказание вовсе не обязательно будет мягким. Если смотреть с точки зрения семьи потерпевшего У Юна, то мягкое наказание для Чэнь Цзэво тоже будет своего рода несправедливостью. К тому же… Он подумал еще об одном «к тому же»: к тому же его дядя уже решил выделить сыну торговца стипендию, да еще и помочь ему закончить университет. «Исполнить до конца долг гуманности и справедливости» – он вспомнил эту фразу, сказанную дядей.
«Кто еще, кроме меня, должен идти в ад?»
«Не стоит воспринимать все слишком серьезно».
«Исполнить до конца долг гуманности и справедливости».
Эти три мысли успокоили его, сильно нахмуренные брови наконец расслабились. Он вспомнил, что в четыре часа должен идти на родительское собрание в школу к сыну Чжао Тяньи.
Обычно на собрания ходила его жена, Ду Мэй, сам Чэнь Цзэво никогда на них не бывал, он даже не знал, в какой именно группе первых классов учится его сын. А сейчас жена в командировке и вернется лишь во второй половине дня и на собрание не успеет. Чэнь Цзэво вообще не хотел идти на собрание, но сын, услышав, что никого из его родителей там не будет, заплакал, и сердце Чэнь Цзэво смягчилось:
– Пойду, как можно не пойти?
Услышав, что отец все-таки пойдет, мальчик начал прыгать от радости. Он сказал, что Лю Шиши, которая сидит впереди, всегда говорит, что ее папа самый красивый. Но он не согласен, ведь это его папа самый красивый. На прошлом собрании они договорились, что на следующем собрании попросят отцов прийти, а они посмотрят, чей отец красивее. На прошлом собрании Чэнь Цзэво не присутствовал, и Лю Шиши застыдила его, мол, его отец испугался сравнения, поэтому не пришел.
– В этот раз надо обязательно ей доказать, что именно мой отец самый привлекательный!
Чэнь Цзэво погладил сына по голове и улыбнулся:
– Такие маленькие и уже сравниваете отцов. Обычно люди меряются тем, чей отец круче, а вы – чей красивее.
– Если сравнивать, чей отец круче, то тут нам не победить…
В ответ судья Чэнь Цзэво промолчал. Школа, в которой учился сын, была лучшей в городе. Чтобы попасть туда в уже сформированный класс, надо было заплатить сто тысяч юаней. Среди одноклассников сына были дети высокопоставленных чиновников и богачей. А он – всего лишь какой-то заместитель начальника.
Сын у Чэнь Цзэво родился довольно поздно, когда ему был тридцать один год. В городе этот возраст не считался слишком большим, в отличие от его родного уезда. Для Чэнь Цзэво сын был сокровищем. Жене он говорил, что нельзя, чтобы у сына была плохая стартовая позиция. Но жена была не согласна, она считала, что детство сына должно быть радостным, счастливым и ничем не стесненным. Ду Мэй была против того, чтобы Чэнь записывал сына то на одни занятия, то на другие. В этом вопросе их позиции были диаметрально противоположными, и они никак не могли договориться. Жена выросла в городе, в обеспеченной семье, после окончания университета ездила на стажировку за границу, а после возвращения на родину ее распределили в издательство. Она была моложе Чэнь Цзэво, но два года назад получила место начальника отдела городских новостей. Она была известным журналистом на хорошей должности. Ее жизнь текла гладко и успешно, условия ее жизни предопределили то, что она не могла понять те трудности, с которыми столкнулся крестьянский сын Чэнь Цзэво, чтобы вырваться из деревни. К тому же все это Чэнь Цзэво получил незаконным способом, и это лежало камнем на его душе, который давил так, что не продохнуть, и о котором нельзя рассказать. Он говорил Ду Мэй, что человеческую жизнь можно сравнить с подъемом в гору. Некоторые люди с самого рождения уже находятся на пике, другие карабкаются наверх с горного склона, но больше всего людей начинают путь к вершине со дна горного ущелья. Ду Мэй возражала:
– Почему жизнь похожа на подъем в гору? Почему обязательно надо стремиться к самому верхнему пику? Ведь можно же хорошо жить и на дне ущелья, там тоже прекрасный пейзаж! В жизни главное – сам процесс.
А Чэнь Цзэво на это отвечал:
– Легко тебе говорить. Если бы ты пожила на дне ущелья, то поняла бы.
Благодаря взглядам Ду Мэй, их сын рос психически здоровым ребенком, его счастье и здоровье были на первом месте. А Чэнь Цзэво надеялся, что сын будет на голову выше всех остальных. У него была одна мысль, которой он не осмелился бы поделиться с женой: он сам добился так называемого успеха благодаря методам, о которых нельзя рассказать, но надеется, что сын добьется в этой жизни всего, что заслужил, своими собственными усилиями.
Чэнь Цзэво пораньше ушел с работы и приехал в школу, где учился сын. Сначала он нашел аудиторию, в которой учатся первые классы, затем спросил учителя, в какой группе учится Чжао Тяньи. Учитель поинтересовался:
– Вы пришли на родительское собрание?
– Да.
На лице учителя отразилось презрение: