Лун Шанъин, услышав новости, разрыдалась; плакала без остановки, не могла ни есть, ни пить, а когда немного успокоилась, то спросила у журналистов, что такое пешеходный мост. Когда ей объяснили, что это надземный пешеходный переход, снова спросила: «А вы видели мясо с перцем, которое вез с собой Го Юнь, оно на мосту осталось?» Мясо с перцем было любимым блюдом сына, и перед отъездом мать собственноручно приготовила его ему в дорогу.
Го Юнь был надеждой всей семьи. Лун Шанъин родила пятерых детей, один сын умер в младенчестве, две дочери вышли замуж, старший сын Го И живет под боком, весь больной-пребольной. Услышав страшную весть, Го И свалился в обморок прямо в поле.
Журналист одного гуанчжоуского издания увидел, что семья Го действительно нищая, у них нет денег даже на поездку в Гуанчжоу, и связался со своим руководством, после чего редакция решила оплатить Го Жуйжэню и Лун Шанъин поездку, чтобы те увидели сына в последний раз. Когда показали труп Го Юня, сомнений не осталось: погибший и впрямь их сын. Го Жуйжэнь опознал сына, однако не мог принять трагических событий. Вторым делом он решил встретиться с родителями той девчушки и попросить прощения. Они безо всякой на то причины лишились дочери, сын перед их семьей очень провинился, Го Жуйжэнь не мог не пойти и не извиниться за сына. Но он не имел ни малейшего понятия, как попросить прощения и как отреагируют родители девочки.
7
Го Юнь сегодня пошел с отцом на поле копать картошку. Он впереди работал мотыгой, переворачивал комья земли так, что корни оказывались наверху, а ботва внизу и в земле проглядывали клубни. Когда он еще раз ударял мотыгой, то старался не попасть по клубням – от сильного удара комья земли отделялись от клубней. Го Юнь копал, а отец позади него собирал урожай, через какое-то время плетеная бамбуковая корзина наполнилась целиком. Мать принесла еще одну и тоже присела на корточки и принялась собирать картошку. Некоторые клубни засели глубоко под землей, Го Жуйжэнь глубже вскапывал землю маленькой мотыгой. Клубни и земля близки по цвету, поэтому картошку внутри больших комьев земли можно обнаружить, только если разбить эти комья.
Го Жуйжэнь спросил у сына: если он и впрямь раздумал ехать на заработки, то на что жить собирается?
Го Юнь ответил:
– Я над этим думал. Отсюда недалеко до уездного города. Я там арендую ларек и займусь ремонтом. Я, пока работал на заводе в Кайпине, научился ремонтировать музыкальные центры, DVD-плееры, телевизоры, причем довольно хорошо.
Го Жуйжэнь сказал:
– Я верю, что у тебя все получится.
Го Юнь представил отцу подробные расчеты; пока считал, перестал копать, прикрыл глаза и выпрямился.
На самом деле он давно уже посчитал; через три дня после возвращения съездил в уездный город и все разузнал, вернулся домой и подсчитал. Хотя он планировал вернуться и жить в родной деревне, но ведь и умение, приобретенное вдали от дома, может пригодится. Нужно было сейчас обсудить все с отцом, озвучить ему сумму, чтобы старик понял, что он задумал, и одобрил его выбор. Го Юнь отчитался, сколько будет стоить аренда ларька и сколько придется платить налогов, они с отцом еще раз все подсчитали, сначала расходы, а потом доходы, прикинули: когда дело пойдет, сколько в день можно чинить музыкальных центров, телевизоров и DVD-плееров, сколько составит ежемесячная выручка, сколько останется после всех расходов. Это и будет их прибыль.
Остаток у них получался разный. У Го Жуйжэня оставалось всего двести юаней, а у Го Юня – четыреста-пятьсот, а все из-за того, что они по-разному считали количество техники, которую можно чинить за день. Прогнозы Го Юня были довольно оптимистичными, а вот у Го Жуйжэня получалось, что технику понесут ремонтировать только во время новогодних праздников. В обычное время все эти вещи стояли в домах просто для красоты, сломались так сломались. Во-первых, не было денег на ремонт, некоторым на масло и соль-то не хватало – тяжело, а во-вторых, лень было куда-то тащиться. На новогодние праздники собиралась вся семья, хотелось какого-то оживления, и тогда сломанную технику несли ремонтировать, пусть денег и не хватало, но на этом экономить нельзя.
Го Юнь сказал, что это в Хуанбаобао так, а в городе иначе, разве ж можно сравнить количество людей при деньгах в деревнях и в городах? Десять, а то и сотня деревень не сравнится с одной улицей. С этим Го Жуйжэнь согласился, но деньги, пока они в руки не попали, не подсчитаешь, временная работа – совсем другое: каждый месяц приходишь, а тебе в условленное время выдают тысячу юаней, если вычесть все расходы, то останется пять сотен, стабильная сумма безо всяких рисков.
Го Юнь подумал про себя: «Ты даже не представляешь, как я экономил обычно, в Шэньчжэне чуть расслабишься – и тысяча, а то и две-три улетят в мгновение ока». Он чуть было не сказал, что у него появилась девушка и теперь от той тысячи почти ничего и не остается. Но он не мог признаться в этом отцу, поскольку дал обещание.
Отец услышал, что сын лишь молча вздыхает.
Го Юнь не отвечал, но понимал, что внутри что-то разбилось. Что конкретно, он и сам сразу не понял, лишь чувствовал, что его точка зрения внезапно поменялась. Он вдруг осознал, что все места для него временные. В родном гнезде в деревне Хуанбаобао он проводил времени меньше, чем на чужбине. А вероятность вернуться сюда таяла с каждым днем. Так где же его пристанище? Или он всю жизнь так и будет скитаться по свету? На глазах выступили
