стремлении к нулю, то, возможно, имеется в виду человек, которого нет в живых или тяжелобольной. Тогда что за скобки? Гроб, что ли?
Углубившись в мысли, Денис угодил ногой в лужу.
– Ай, кретинская грязь! – выругался он и остановился, стряхивая с кроссовки склизкие рыжие комки.
– Привыкай к походным условиям, городской пижон, – рассмеялся Макаров. – Ты на девчонок глянь! Они тоже в восторге от свежего загородного воздуха и спа-процедур из жидкой грязи.
Вика и Асель плелись позади парней и заметно отставали. Издалека бросалась в глаза существенная разница в росте. Низенькая ссутуленная Вика была на голову ниже Асель и казалась гномом возле королевы.
Вопреки обещаниям самому себе, Денис опять без зазрения совести разглядывал свою Шахерезаду: приталенное светлое пальто подчёркивает точёную фигуру, длинные волосы собраны в замысловатый узел на затылке, выбившиеся из причёски прядки обрамляют и нежно поглаживают строгое лицо…
– Ты на кого конкретно из них пялишься? – прогудел сбоку заинтересованный голос Арсения.
Денис перевёл взгляд на беззаботную физиономию Макарова.
– Ни на кого. Я их просто жду.
– Ага, ждёшь, – заулыбался тот. – Ну, жди-жди. Так до старости прождёшь, когда можно было бы легко…
– Легко что? – грубо оборвал его Денис.
– Да ладно ты. Она ведь теперь в твоей команде и никуда не денется. Пора бы действовать.
– Ты кого имеешь в виду?
– Вику.
Денис нахмурился.
– Вику?
Арсений расхохотался, ударив кулаком себе в ладонь.
– Вот ты и попался, Тимошин! Как младенец, честное слово.
Денис помрачнел. Действительно, попался на уловку, как последний идиот.
– Да не скажу я никому, – охотно пообещал Сеня (а обещания Арсения Макарова доверия не вызывали даже у него самого). – Не-е, ну губа у тебя – не дура, конечно. Девчонка-то во! – Он выставил большой палец и, подумав, шёпотом добавил: – Правда, она странная, не зря же с моста кидалась… Мне порой кажется, что Асель прячет под подушкой охотничий нож или автомат Калашникова.
– У тебя всё? – Денис сунул кулаки глубоко в карманы куртки, унимая желание в очередной раз подпортить неуёмному Макарову лицо.
Подошли наконец девчонки. Они и не подозревали, что минуту назад им – скудно и по-мужски, но всё же – промыли кости.
– Спасибо, что подождали, – улыбнулась Асель.
Макаров расплылся в ответной улыбке и покосился на Дениса. Тот закатил глаза, развернулся и направился к ближайшим домам. Ребята отправились следом. По дороге Денис кратко рассказал о своих догадках насчет второй переменной и нуля. Все согласились, что его гипотеза логична. Вика даже снизошла до похвального: «Молодец, Тимошин. Ты истинный математик».
Минут через десять они достигли улицы. То, что должно называться дорогой, пересекало сборище покосившихся бревенчатых построек середины прошлого столетия. У одного из заборов бродил одинокий петух. Кроме него легионеры на улице никого не встретили – деревня словно вымерла.
– Давайте постучим в тот дом, он выглядит жилым, – предложил Денис, ткнув пальцем в домишко, наполовину провалившийся в землю и огороженный синим палисадом.
Постучать они не успели: из ворот вышел мальчонка лет пяти-шести в поношенном пальтишке и вязаной шапке. Сжимая в руках игрушечную лопатку, он с неподдельным интересом уставился на незнакомцев. Наверняка гости в Трескуново – большая редкость.
– Приве-е-ет, – сюсюкающим голоском поздоровалась Вика. – Позови родителей, пожалуйста.
Мальчишка продемонстрировал ей лопатку ядовито-салатного цвета, измазанную влажной землёй.
– Хочешь поиграть?
– Нам некогда. Позови родителей, – строго осёк его Денис.
– А их нет.
– Может, старший брат или сестра дома?
– Я один, – просто ответил мальчуган. – Хочешь поиграть?
На лице его застыла полуулыбка ожидания. Казалось, отрицательный ответ спровоцирует мгновенный поток слёз. Денис не умел общаться с детьми, ощущал себя рядом с ними неловким и неповоротливым. Он их, если честно, побаивался даже. И был уверен: дети это чувствуют.
Вспомнив про переменную, стремящуюся к нулю, Денис спросил:
– Эй, пацан, а кто у вас в деревне недавно умер или при смерти?
– Тимошин, ты стукнулся?! – напустилась на него Вика. – Он же маленький, а ты ему про смерть! Совсем дурак?
