– А какая с ней проблема? – прохрипел Денис. – Она просто оказалась не там, где нужно.
Хирург снисходительно уставился на Дениса.
– Зачем тебе мозг, если ты им не пользуешься, математик? Неужели ты не заметил, что та девчонка продолжала помнить четвёртого легионера, хотя должна была забыть его сразу после появления у него нашей метки. Но ведь не вышло. Сбой. Людей, что продолжают помнить новоиспечённых легионеров, немного, но они есть. И они – наша проблема. Та девчонка тоже стала проблемой. Угрозой для системы. И мы её убрали.
– Она осталась жива, – возразил Денис.
– С чего ты взял? – От недоброй усмешки хирурга по нервам пробежала дрожь. – Да-да, ты её спас. Потом убежал. А мы закончили дело. Зачистили. Пара пустяков. Она просто уснула и не проснулась. Прямо в палате реанимации.
Денису на секунду показалось, что воздух накалился, конденсатом осел на его коже и ядовитой ртутью потёк по лицу. Наверное, это был пот. То ли холодный, то ли горячий – не разобрать.
– Вы убили… её? – Хотел спросить громко, с угрозой, а вышло – растерянно и по-детски. Будто до конца ещё не верил, надеялся, что шутку услышал.
Но нет, не шутка.
– Устранили сбой в системе, – лучисто улыбнулся хирург. – Маленький такой, но неприятный. Ты – тоже сбой. Сбой побольше, раз профессор Сампи планирует с тобой поговорить лично.
Денис опять дёрнулся всем телом. Кресло лишь скрипнуло.
– Бесполезно, – констатировал за него хирург.
Связанный, изнурённый и к тому же частично обездвиженный, Денис прекратил попытки освободиться, смирившись с положением пленного пациента хирургического отделения. И его безумного хозяина. Да и всей этой паршивой системы.
Крыса подопытная с неясной дальнейшей судьбой.
За спиной послышался шипящий звук, похожий на тот, какой испускает проткнутая автомобильная шина. Денис догадался, что открылась дверь.
– Профессор Сампи, приветствую, – поздоровался с кем-то хирург и тут же приступил к отчёту: – Пациент очнулся… эм-м… двигательные функции в норме, временно обездвижены верхние конечности до плечевого сустава. Минут на пятнадцать. Реакция – почти в норме, наблюдается некоторая заторможенность нервных процессов. Эм-м… речь внятная, осмысленная. Температура тела повышенная, пульс учащён, дыхание в норме. – Он кивнул сам себе и резюмировал сказанное: – Пациент готов к разговору.
– Оставьте нас, – услышал Денис голос за спиной и обмер от неожиданности: вот этого он никак не предвидел – голос-то женский!
Профессор Сампи – женщина.
30. Метка Сампи
За спинку кресла кто-то ухватился, а потом резко крутанул на девяносто градусов.
Не успел Денис моргнуть, как перед носом у него возникла высокая дамочка лет сорока, худощавая и темноволосая, с короткой мужской стрижкой и строгим лицом.
Она была похожа на какую-то актрису, не вспомнить… Её образ портили лишь губы – бесцветные, бескровные, как у мертвяка. Зато глаза на пол-лица – большие, удивлённо распахнутые, серые, со странным блеском.
Умалишённая профессорша-фанатка – от неё можно ждать чего угодно.
Сердце Дениса предательски ёкнуло. Ну куда он полез?
Профессор Сампи, как и её помощник, носила больничный светло-голубой халат, из-под которого выглядывал чёрный брючный костюм-тройка. Если бы не женская фигура и мягкие черты лица, в строгой одежде и с короткой стрижкой она бы легко сошла за миниатюрного мужчину.
Дамочка нависла над Денисом, уткнув указательный палец в его грудь.
– Отвечать быстро и чётко. Говорить только по делу, – приказала она чеканящим тоном, как в армии. – Я ясно выражаюсь?
Денис не сразу понял, что она сказала, – слишком сильный акцент, словно профессорша только вчера начала учить русский язык.
– Я ясно выражаюсь? – с напором переспросила она, давя пальцем на грудь Дениса, будто хотела проткнуть в нём дыру.
– Ясно, – тихо ответил он.
Женщина отошла к двери из прозрачного пластика и встала в позу, характерную для людей, наделённых властью: ноги практически на ширине плеч, одна рука в кармане, вторая – вдоль тела, спина прямая, будто дамочка кол проглотила, но не напряжённая, а свободная, плечи расслаблены, но не ссутулены. Ей ещё бы кольт в руку и ковбойскую шляпу.
Денис смотрел на профессора Сампи исподлобья и молчал.
– Мы нарушаем Кодекс, разговаривая лично, – начала профессорша. – Но ты подмочил репутацию настолько, что тебе светит лишь обнуление. Возможно, ты, нумерат, задаёшься вопросом, что мне от тебя надо. Я отвечу, так как не люблю неясности. – Женщина поморщилась при слове
