отряд воинов. Из амбара не видно, поутру кто ещё пойдёт группой человек десять, судя по шагам? Михаил предположил – смена караула. Потом лёгкие шаги женские, стук подойника. Через стену замычала корова. И неожиданно отдалённый выстрел пушки, затем пальба пошла со всех сторон. По улице вдоль стены забегали люди, оружие бряцает, слышны команды на русском и польском языках.
– Пора и нам, – поднялся Осип.
Михаил себя чувствовал не в своей тарелке. Он князь и в вылазке должен командовать, тем более идея была его. А руководит ратник, дружинник или боевой холоп, но простолюдин. Как бы себя на его месте настоящий Засекин повёл? Но Осип уже дверь распахнул, и воины вышли. Уже рассвело, и на открытом воздухе пальба пушечная стала слышна отчётливее, резче. Пушки не смолкали, били с трёх сторон по городским воротам, но в город ядра не залетали.
– За мной! – скомандовал Осип. – И не дёргайтесь, коли неприятеля встретите.
Замечание верное. Боевые холопы или боярские дети вооружены так же, как и группа Михаила. Шлемы, кольчуги, сабли – всё идентично. Осип смело к калитке прошёл, на улицу вышел, за ним остальные. Справа, через квартал, прошагал отряд поляков. Их ни с кем не спутаешь, униформа отличается от стрельцов или дружинников, как и оружие.
– На стену! – побежал Осип.
На стену крутые каменные ступени ведут. Вдоль стены с внутренней стороны деревянная смотровая площадка. Михаил наружу выглянул. На льду реки и на пристани пусто. Жители с началом обстрела в избах попрятались, а поляки и войско самозванца, готовясь к отражению штурма, собрались у ворот. Осип и вся группа по смотровой площадке к южной стене направились, а навстречу двое караульных – русские, судя по одежде.
Осип шёл спокойно, и караульные, насторожившиеся сначала, расслабились, убрали руки с рукоятей сабель. А зря! Когда до караульных оставалось несколько метров, Осип выхватил ножи, откуда – Михаил не заметил. Всё быстро произошло, Осип ножи метнул. Одному караульному нож в горло угодил, другому в глаз. Оба рухнули – без крика, как подкошенные. Михаил, как и его парни, в ступоре. А Мирон и глазом не моргнул, видимо, знал способности Осипа. Михаил в первый раз видел, чтобы так мгновенно и беззвучно убили, хотя сам в стычках участвовал. Не хотел бы он видеть Осипа своим врагом! Читал он раньше, в кино видел спецназовцев, полагал – приврали немного киношники для пущего эффекта. Да и не двадцать первый век на дворе, Средневековье. Осип Мирона подозвал. Вдвоём взялись за убитого, перебросили через стену. Так же со вторым поступили. Осип, перед тем ножи из тел вытащил, о кафтаны убитых обтёр, клинки в рукава засунул. Так вот почему столь стремительны броски были! Ого, для этого какие тренировки нужны! Осип деревянный помост осмотрел, поморщился, увидев пятна крови, и дальше зашагал. Миновали пустую башню, через сотню шагов угловая башня, возле неё несколько караульных. Назад, на помост, не смотрят, переговариваются, руками вперёд показывают.
– Идём спокойно, как сблизимся, в ножи их. Бить только в шею, на караульных кольчуги могут быть.
У Михаила нож боевой есть, как и у его парней. Он за рукоять взялся, потом руку убрал. Если кто из караульных оглянётся – насторожится. Однако за пушечной очень частой пальбой караульные шагов за спинами не услышали, один обернулся в последний момент, почувствовав движение за спинами. Осип убил его первым, полоснув ножом по шее. Второго ударом ножа свалил Мирон. И Михаил свою лепту внёс: ножом сверху ударил караульного в подключичную ямку. Кир и Афанасий живо убитых за стену перебросили, очистив помост. Правее метров двести городские ворота. С обеих сторон от ворот толпятся ратники войска самозванца. Напротив ворот стоять нельзя. Пушки Алябьева ядрами ворота крушат, аж щепа летит. Ядра размочаленные ворота насквозь пробивают. А пушки уже стрельбу прекратили, конница Алябьева в атаку поскакала.
– Пора и нам к воротам, – сказал Осип. – Идём спокойно, не бежать.
А пожалуй, и побежали бы, никто не встревожился. Если кто из ратников в городе передвигается, то бегом. Прошли половину помоста, как Осип выругался. Он первым шёл и увидел, как поляки выкатывают небольшую пушку, устанавливают напротив ворот. Если наступающие ворвутся да пушка дробом выстрелит, потери будут большие. А кроме того, трупы коней и воинов практически перекроют проход в арку.
– Вниз! – скомандовал Осип.
Со стены вниз деревянная лестница вела, сбежали. Осип ориентировался быстро, Михаил подумал – бывал Осип в Муроме раньше. Осип в переулок побежал, за ним остальные. На первом же перекрёстке влево повернули, потом ещё один поворот. Получалось – в тыл пушкарям зашли. Пушкари пушку заряжают, недалеко жаровни с углём уже дымят.
– Поддали! – закричал Осип.
На них никто внимания не обратил. Через расстрелянные и изувеченные ворота уже конница Алябьева видна, сотня метров, не более, и с каждой секундой всё ближе. Один из пушкарей к прицелу припал, деревянной киянкой клинья подбивает. Второй запальный прут у жаровни в руку взял. Осип ножи выхватил, один в спину наводчику метнул, второй в польского пана, наверное – главного. Михаил пистолеты выхватил из-за пояса. Выстрел! Поляк с запальным прутом в жаровню рухнул, сразу палёным запахло. Ещё один выстрел в поляка, что у зарядного ящика стоял, где порох хранился. Сунув пистолеты за пояс, Михаил вскричал:
– Разворачивайте пушку на боярских детей!
Сам к жаровне рванулся, прут из-под тела поляка вытащил и к пушке. А боярские дети к пушке кинулись. Бежать им недалеко, метров тридцать-сорок, да времени не хватило. Михаил прут раскалённым концом к отверстию в казённике поднёс, порох вспыхнул. Секундная заминка, и пушка грохнула. Чёрный
