Шагал он споро и широко, едва сдерживаясь от того, чтобы не пуститься вприпрыжку. Широкая масляная улыбка освещала круглое лицо маркиза, время от времени Рон даже принимался тихонько смеяться.
Рону Гриру было очень хорошо.
А когда человеку очень хорошо, ему хочется, чтобы все вокруг об этом знали; и не просто знали, а с радостью разделяли это чувство; и не просто разделяли, а еще были бы за это благодарны… Счастливый человек даже и в толк взять не хочет: как это можно быть несчастным, если жизнь так прекрасна и мир устроен правильно и справедливо?
Рон Грир остановился, вдохнул полной грудью. Ему надоело прогуливаться просто так, ему хотелось сделать что-то этакое… Чтобы мир стал еще лучше, соответствуя его настроению.
Он оглянулся. Сквозь четко прорисованную в холодном и чистом утреннем воздухе паутину голых ветвей темнели неподвижные фигуры стражников у ворот сада. Слишком далеко… А вон всего в десятке шагов копается в земле маленький скрюченный садовник в рваной куртке и большой меховой шапке. Рон махнул рукой и позвал:
– Эй ты! Поди-ка сюда!
Садовник сорвался с места и, почти не распрямившись, таким же скрюченным, как и был, подбежал к маркизу:
– Чего изволите, милорд?
Рону было видно лишь лохматую макушку его шапки на склоненной голове. От шапки неприятно пахло чем-то кислым и терпким. Но маркиз даже не поморщился. Он распахнул теплую накидку, зашарил по карманам камзола, выискивая мелочь. В руку услужливо закатилась пара золотых монет.
«Поди в жизни своей столько денег в руках не держал!» – умильно подумал маркиз, доставая золото.
– На-ка, мужичок, – ласково сказал Рон. – Возьми. Купи что-нибудь жене с детишками. Порадуй семью… Я ведь тоже женат, – с удовольствием добавил он. – Я понимаю.
– Не нужно, милорд, – прогудел из-под шапки садовник.
– Что? – не поверил своим ушам Рон. – Тебе не нужны деньги?
– Нет, милорд. Мне не нужны деньги.
– Как это? – еще больше удивился маркиз. – Почему это тебе не нужны деньги?
И тут садовник поразил Грира-младшего еще больше.
– Потому что мне нужно кое-что другое, – ответил он.
И поднял наконец голову, явив сухое коричневое лицо, на котором ягодами поблескивали темные глаза. Что-то знакомое Рону высветилось в этих глазах. Да и голос… в голосе садовника шершавились варварски гортанные интонации, которые маркиз тоже вроде уже слышал… совсем недавно.
«Леди Гризель! – вдруг припомнил Рон Грир. – Фрейлина Сенги! Но… как?»
– Ты кто? – сглотнув, прошептал Рон. – Ты ведь не садовник? И… не леди Гризель? Кто ты? Покажись!
Старик-садовник остался стоять на месте, даже не шевельнулся. Но вот лицо его внезапно дрогнуло, словно изображение на водной глади, по которой ударили палкой… Дрогнуло и вывернулось наизнанку. И оказалось другим лицом: темным, горбоносым, причудливо татуированным и обвешанным всякой сверкающей металлической дрянью.
Наваждение длилось какое-то мгновение, но эффект, который произвела на маркиза Рона Грира эта метаморфоза, оказался сокрушительным.
Рон вскрикнул от брезгливости и отвращения, отшатнулся:
– Гацан! Ты гацан! Сестры-помощницы!..
– Тише, тише, милорд… – сгибаясь и вовсе в дугу, прошипел садовник. – Стража ведь услышит. Ну вот, услышала, забеспокоилась… Не нужно этого. Дайте ей знак, милорд, что все в порядке.
Маркиз, все еще морщился и ежился, инстинктивно отряхивая накидку и камзол, будто само присутствие рядом мерзкого гацана могло запачкать его одежду.
– Ну же, милорд! – громче проговорил садовник. – Совсем не в ваших интересах, чтобы нас… застукали тут вместе.
Рон перевел дух. Неловко обернувшись, он успокаивающе махнул рукой насторожившимся ратникам у ворот.
– Вот и славно, милорд, вот и хорошо…
– Поверить не могу! – передернул плечами маркиз. – Гацан! Я говорю с гацаном! Как ты проник сюда, в замковый сад?
– Прошу прощения, глупый вопрос, милорд, – хихикнул садовник. – Так вот и проник. В собственном обличье меня бы и на порог Утренней Звезды не пустили.
– Чего тебе надо от меня?
– Вы всем довольны, милорд? – ответил вопросом на вопрос садовник.
– Что?.. Я?.. Д-да… – неохотно подтвердил Рон. – Доволен.
– Снадобье оказалось эффективным?
