будущему реального мира. Пару лет назад Рон даже представил на суд Университета трактат, содержащий остроумные, как он сам считал, мысли на тему: как обезопасить грядущие поколения знати от угрозы истощения магического потенциала. Идея его была несложна и остроумна. Ведь что такое по сути маг? Аккумулятор энергии, которую черпает из подпространства и превращает в ману. Чем больше у мага аккумулятивная способность, тем сильнее маг. Но человеческое тело не вечно. Бездушная вещь переживет века, а человек умирает через какие-нибудь жалкие восемьдесят-девяносто лет. Следовательно? Следовательно, нужно бессмертную душу сильного мага заточить в бездушной вещественной ловушке, создав тем самым могучий амулет, имея который, обычный человек – обладая, конечно, определенными навыками, – сам будет сильным магом. Только и всего…
Он-то считал, что трактат его произведет фурор. Но… Маги-ученые Арвендейла отнеслись к выкладкам юноши, лишенного возможности сотворить даже простенькое заклинаньице, холодновато. Лучшие умы Университета, впрочем, признали трактат довольно ценным, но лишь в теоретическом плане… А не лучшие – почтительно покивали, стараясь не выдать плавающую в глазах насмешку: мол, чем бы дитя ни тешилось…
А Рон Грир не сдавался. Он был уверен, что уже нашел путь, ведущий к решению поставленной задачи, и теперь упорно продвигался вперед, шаг за шагом… Теоретическая часть дела-всей-жизни закончена, осталось довершить практическое руководство. И еще одна деталь его пока что смущала. Кто из сильных магов по своей воле согласится на вечное заточение? Ведь, как известно, бессмертную душу нельзя ни к чему принудить. Бессмертная душа ничего не боится, она должна сама пожелать перейти в вековую тюрьму амулета…
Но это все частности. Идея у него есть. Кое-какие наработки по практической стороне дела тоже имеются. Есть даже пустой амулет, способный принять и удержать бессмертную душу, купленный за большие деньги в Университете. Вот бы еще найти возможность эксперимента!..
И в предвкушении этого эксперимента жизнь маркиза была полна смысла и почти счастлива.
До тех пор, как он не увидел впервые в глубине мутно колеблющейся зеркальной поверхности прекрасное лицо своей будущей жены…
Маркизу снова почудилось движение в коридоре. Он дернулся к двери, замер, весь наструнившись. Опять ничего. Ничего и никого…
– Дело всей жизни… – проговорил Рон, в очередной раз попытавшись возбудить в себе интерес к работе, и сам поразился тому, как жалобно звучит его голос.
Дело всей жизни, научная работа, результаты которой способны спасти мир, – каким отстраненно ненужным воспринималось им это теперь!
Что ему сейчас эта работа? На что ему весь мир? Если его обожаемая супруга совсем не любит его… Нисколечко даже не уважает. Не видит в нем ни мужа, ни господина, ни даже просто мужчину. Брезгует в постель с ним лечь.
И Рон вдруг разозлился.
Да что ж это такое! Муж он все-таки или не муж?! Коли так дело дальше пойдет, над ним даже слуги смеяться начнут!
Ступая твердо, Рон вышел в коридор. Остановился, помялся (он понятия не имел, где искать девичью своей супруги), но уже через минуту, всколыхнув в себе уверенность, пошел в произвольном направлении. Ничего, найдет. Попадется по дороге кто-нибудь из челяди, отведет его.
И действительно – скоро в ночном коридоре, гулко потрескивавшем от чадящих факелов, послышались шаги. Двое шли навстречу Рону, невидимые пока за поворотом, шли и беспечно и весело беседовали о чем-то. Один голос был мужским, молодым, ясным, а второй – женский, негромкий, но звонкий… какой-то холодновато звонкий. И такой знакомый!
– Сенга! – не удержавшись, воскликнул маркиз.
Голоса тотчас стихли, перестук шагов спутался, смолк…
Рон ринулся вперед. И на повороте коридора едва не сбил с ног свою супругу.
Сенга Грир была одна.
Минуту маркиз вообще ничего не мог сказать. Все мысли мигом выдуло из его головы, он лишь глупо улыбался, ослепленный долгожданным сиянием супруги. Она что-то сказала ему, а он не услышал. И ей пришлось повторить:
– Прогуливаетесь, мой господин?
– Я искал вас, моя госпожа, – пролепетал Рон.
– Я как раз направлялась в наши покои. Незачем было беспокоиться.
Она двинулась дальше, приглашающе кивнув ему. Маркиз неровно засеменил рядом – то выскакивая вперед, чтобы умильно заглянуть ей в лицо, то сразу же отставая, чтобы не вызвать ее неудовольствие своей назойливостью.
В голове Рона постепенно прояснялось. Он вдруг заметил, что прическа Сенги, всегда безукоризненная, сейчас несколько растрепана, платье немного помято, а один конец корсетного шнурка оборван. И прекрасное лицо супруги необычно расцвечено румянцем. Заметив все это, Рон тут же припомнил и еще кое-что…
– Мне показалось… – робко кашлянув, проговорил он, – что вы… что вас кто-то провожал…
– Конечно, мой господин, – спокойно отреагировала на это Сенга. – Один из стражников Утренней Звезды. Не подобает маркизе Грир передвигаться по ночным коридорам в одиночку. Хотя бы и в отцовском замке.
– И… куда же он подевался, тот стражник?
– Я отпустила его. Зачем он нужен, если теперь вы со мной?
