– Вы правы, – неохотно согласился пилот, – значит, будем брать Итиеша здесь и сейчас.
– Можете быть свободны. Через семьдесят два часа я жду результатов.
Рашук заверил, что не подведет.
– А что мы будем делать с Таисией? – спросил он, почти покинув апартаменты.
– С кем? Ах, с местной змейкой? Я сам ею займусь.
Наг отвечал с преувеличенной серьезностью, но когда за подчиненным закрылась дверь, позволил лицу расслабиться.
– Займусь не без удовольствия.
Электричка была полупустой. Мне даже не пришлось стоять в тамбуре – я прокатила велосипед к окну вагона и с удобством устроилась на дощатой лакированной скамейке. Пригородные электрички в Славигорске были винтажные, вызывающие воспоминания о далеком детстве. До того как в нашей семье появился первый автомобиль, в точно таких же вагончиках мы с мамой добирались до нашего дачного поселка. Каждая поездка была настоящим путешествием, полным удовольствия и маленьких открытий. Сейчас мне не нравился ни грохот составов, ни проносящийся за окном пейзаж. Зато во время пути можно было спокойно подумать.
Инопланетяне! Надо же! Рой-алкоголик в пузырящихся трениках или сером деловом костюме, мальчик, который не мальчик, а целый инженер связи, и живой труп в качестве капитана. Я вспомнила забинтованное страшилище в саркофаге и поморщилась. Да уж, мое непосредственное начальство выглядит все-таки получше.
То, что теперь Рашук знает мою тайну, ни хорошо и ни плохо. Это никак. Ну не пойдет же он меня в полицию сдавать? Или пойдет? Да даже если не полиция, если он Баринову словечко шепнет? От таких перспектив лоб мой покрылся испариной. Кто меня, дуру, за язык тянул? Черт! Я чуть не взвыла от догадки. Да Рашук меня и тянул. Он же меня внушением болтать заставил. Я же почувствовала холодок в запястьях, когда он предложил быть откровенной. Почувствовала, а внимания не обратила. Оказывается, зря. А теперь я в любой момент могу стать жертвой шантажа.
Стоп, паника! Мне тоже есть чем его шантажировать. Если я про инопланетян в полиции начну рассказывать, мне, конечно, никто не поверит. Но ведь есть еще спецслужбы. Неужели в нашей стране никто инопланетянами не занимается? Мне даже искать эти спецслужбы не придется. Я сегодня же заведу несколько фейковых аккаунтов на тематических форумах и настрочу там дюжину отложенных сообщений. Если со мной что-нибудь случится, они автоматически опубликуются, и уж тогда Рашуку придется гипнотизировать людей гораздо солиднее меня и в огромных количествах. Потому что если такие спецслужбы у нас есть, форумы они мониторят всенепременно.
Я даже повеселела слегка, тупик переставал быть безвыходным.
Ну и наконец у меня есть козырь. Улыбаясь во весь рот, я выдвинула из-за манжет чеканные браслеты. То, что они остались на мне, когда я их же с себя снимала, чтобы отдать Рашуку, я почувствовала. Подавила испуганно-удивленный возглас и перестала о них думать, чтобы не выдать себя собеседнику.
– Хорошенькие, – погладила я металл, – верненькие, славненькие.
Я воровато оглянулась, не смотрит ли кто. Такими темпами я в психушку угожу еще до эпохальных откровений в полиции.
Вагонный динамик зашипел, фыркнул:
– Уважаемые пассажиры! Помните о собственной безопасности. В связи с… сами знаете какими событиями просим вас в вечернее время не ходить поодиночке…
Текст был явно не заранее заготовленный, мне стало приятно, что машинист заботится о нас, припозднившихся доезжающих. И следователь мне о том же говорил, почти такими же словами.
– Девушка, а вы туфельку не теряли? – на противоположную скамью плюхнулся полноватый молодой человек.
Я встретила его улыбку злобным взглядом:
– Какую?
– Хрустальную, – он наклонился и быстро пожал мне руку. – Эдуард.
Ладошка Эдуарда была потной.
Я перевела взгляд за его пухлое плечико:
– Кнопку на стенной панели видишь? Красненькую такую?
Он обернулся взглянуть, я продолжала:
– Это пульт связи с машинистом. Я сейчас на нее нажму и сообщу, что ко мне неадекватный товарищ пристает. Как ты думаешь, Эдуард, на какой остановке в наш вагон войдет полицейский патруль, чтобы задержать подозреваемого в зверских убийствах?
Толстячок пересел и больше к моей обуви интереса не проявлял. Бормотнул в пространство:
– Таких уродин в базарный день пучками продают.
На обшарпанном перроне своей станции я очутилась все равно одна, протащила велосипед по бетонным ступеням, освещенным таким же одиноким, как я, фонарем. Хотелось быстрее домой, в душ и под одеяло. Пискнул таймер. Кажется, я пропустила сегодня несколько приемов таблеток. А, плевать. Перед
