вышла в своих покоях. Таких тихих и спокойных, что после грохота и рева в горах это показалось почти невыносимым.
Переступила грязными замерзшими ногами, заторможенно оглядела окружающее великолепие, погладила Бобби, который зашелся лаем. На шерсти пса остались черные следы. На стене размеренно и умиротворяюще тикали часы, показывая без тринадцати девять утра.
Всего полночи прошло с тех пор, как я ушла отсюда. Не верится. Кажется, пролетела целая жизнь.
Пес, скуля, тыкался мне в ладонь, затем подбежал к подарку Марта, огромному медведю, лег между плюшевых лап кверху пузом и призывно задергал ногами. Я подняла взгляд. Игрушечный мишка укоризненно смотрел на меня черными глазами, а его улыбка казалась немного зловещей. Горло сжалось.
«Тебе надо сообщить, что ты дома. Тебе надо сказать родным, что…»
…Но я вспомнила чудовищ, лавовый поток и умирающих магов, осознала, что Мартин остался там и неизвестно, что с ним будет, – и меня накрыло истерикой. Я скорчилась на полу, даже не плача – пытаясь восстановить дыхание и изгибаясь от боли в груди, спазмов в горле и судорог в мышцах.
Каким-то чудом через несколько минут я все же доползла до душа, врубила горячую воду и зарыдала уже там, умоляя всех богов, чтобы лучший мужчина в мире остался жив.
Макс Тротт словно плыл в вязком тумане, сосредоточившись только на том, чтобы размеренно, ритмично дышать.
Вдох-выдох. Вдох.
«Все дело в воле. Ты всегда сможешь остановить себя».
Руки сами выплетали боевые заклинания, но основная часть его резерва шла сейчас на удержание щитов. Глаза едва различали людей и носящихся над ними чудовищ. Рваная дыра пространственного перехода пульсировала чуть в стороне, дышала холодом и пустотой. И знакомой, необходимой темной энергией. Совсем чуть-чуть, будто дыхание Черного едва просачивалось сюда.
Если бы не люди, можно было бы накрыть всё здесь огненным столбом и уничтожить «стрекоз» одним махом.
Это было необходимо, пока чудовища не разлетелись по окрестным поселениям. Поэтому-то и пришлось вступать в бой.
На крошечном пятачке шла настоящая рубка. Люди не могли уйти отсюда – мало кто способен открыть Зеркало, когда вокруг безумствуют стихии и силы природы. Да и на это просто не было времени. Озверевшие от обилия стихийной силы раньяры – так назывались «стрекозы» в Нижнем мире – атаковали магов. Раньяры, как и тха-охонги, были тварями полумагическими, и ничего слаще мяса, начиненного силой, для них не было. Голод перебивал инстинкт самосохранения, и десятки иномирских насекомых снова и снова кидались вниз, получали отпор – или выхватывали кого-то и дрались за разодранное тело в воздухе, и кровавая морось лилась сверху на щиты защищающихся людей.
Эта первобытная беспощадность сплотила всех – и темных, потерявших уже с десяток товарищей, и боевых магов из ведомства Тандаджи, и их четверку. Точнее, тройку – Март ушел за своей принцессой.
Макс бил, прикрывая Викторию, которая двигалась неподалеку и с удивительной силой накрывала стрекоз стазисом. Краем глаза Тротт видел Алекса, орудующего своей цепью так быстро, что заметны были только светящиеся смазанные полукруги – его зачарованное оружие вытягивалось на десятки метров и разрубало тварей, словно бумажных. Во рту пересохло – но Тротт дрался. И дышал.
Вдох-выдох. Вдох-выдох.
Он видел не только людей и чудовищ, но и завораживающее, манящее буйство стихий, такое сытное, такое полноводное. Впитай все это – и станешь мощнейшим в мире. Уймешь дикий голод, что грызет изнутри до боли во внутренностях.
– Да что с тобой такое? – крикнул появившийся из Зеркала Мартин, когда спикировавшая «стрекоза» едва не ухватила Макса, но в последний момент он снес ее Тараном, чуть не задев соратников. – Не выспался?
– Иди к черту, – с трудом пробормотал инляндец.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Справа разливалось ослепительное зарево – там, не обращая внимания на происходящее, с упоением сражались двое старейших магов планеты. Сколько мощи, потраченной впустую! Выплеснутая сила растекалась по земле – снег уже растаял, и под ногами хлюпала грязь, смешанная с кровью. Растекалась и поднималась по склонам вулканов, и нутряной глубокий гул усиливался, земля дрожала уже непрерывно. Еще немного – и никто не сможет удержаться на ногах.
– Надо это прекращать! – проорал Свидерский. Сравнительно легко открыл Зеркало, полоснул цепью по решившему поживиться им чудовищу и ушел.
– Спас? – ехидно спросила у Мартина Вики. – Благодарность была горячей?
– Не ревнуй, – фыркнул барон, но Виктория обидно-равнодушно пожала плечами.
Тротт медленно отдалялся от друзей. Неизвестно, сколько он еще сможет выдержать.
Первые признаки начинающегося приступа он почувствовал сразу, как они вышли в долину. Отголосок голодной тяги ударил в виски, и Макс сразу усилил щиты. А когда отряд подошел ближе к куполу над переходом и Мартин уничтожил его – тогда и началось самое трудное.
Останавливать себя. Поддерживать щиты. Уничтожать раньяров. Дышать.
Минут через десять он с удивлением обнаружил, что все еще в состоянии двигаться. То ли тренировки у Мастера приучили его действовать, невзирая
