– Нет, – задумчиво сказал Люк. – Гранаты. Покажите мне лучшие.
Катая между пальцев огромный гранат плотного кровавого цвета, его светлость, погруженный в свои мысли, пил принесенное вторым продавцом вино – оттенки у драгоценности и напитка были почти одинаковыми, – пока покупки быстро упаковывали, периодически предлагая герцогу полюбоваться чем- нибудь из «особых» запасов.
Люк кивал или отрицательно поводил головой, почти не видя, что ему показывают, весь погруженный в свои мысли.
Когда это он ухитрился стать столь разборчивым? Княгиня ладная, с приятной грудью, наверняка жадная до ласки и за пару дней расскажет при нужном нажиме все, что ему нужно. А у него давно не было женщины, так что можно совместить, как всегда, дело и удовольствие. Что его останавливает – уже в который раз? Неужели все из-за нее? Из-за Марины?
– Нет, – произнес Люк вслух, и продавцы недоуменно посмотрели на него. Дармоншир мрачно отсалютовал им бокалом.
Нет. Дело в его глазах. Вот именно. Он уже думал об этом. Если странное свечение появляется в моменты наивысшего удовольствия, то не стоит демонстрировать это направо и налево. По крайней мере, пока он сам в этом не разберется.
Люк задумчиво и недовольно потер гранат о нижнюю губу.
– Еще вина, ваша светлость? – почтительно спросил продавец. – Оно ведь из Дармоншира. Из маленькой винодельни на юге. Закупаем для особых клиентов.
– Как называется? – равнодушно спросил Люк.
– «Марина фе лоре», ваша светлость. Это по-серенитски. «Море моя любовь». Его невозможно забыть, не правда ли?
Люк усмехнулся, отставил бокал и поднялся. Посмотрел на часы – оказывается, здесь, в магазине, заполненном тяжелой и властной аурой камней, он провел почти полтора часа. И, если бы за ним следили, он бы увидел.
– Пришлите камни ко мне, – приказал Дармоншир и подбросил гранат на ладони. – Этот я возьму с собой. Да, – он обернулся к смотрящему на него почти с обожанием продавцу. – Вы говорили, у вас есть бриллианты? Я хочу купить и их.
У ворот дома, где находились апартаменты, машину Люка атаковала толпа газетчиков.
– Вы намерены добиваться возвращения в большой спорт?
– Готовы ли вы обнародовать анализы крови, взятые перед кубком?
– Ваша светлость! Один вопрос! Один вопрос!
– Вы принимаете сейчас наркотики, лорд Дармоншир?
– Вы общались с семьями убитых вами на трассе людей?
– Что думает ваша невеста о вашем решении?
– Почему она не сопровождает вас?
Люк курил в автомобиле, игнорируя жадные лица, мелькающие в окнах, вспышки фотокамер. Ангелина, когда он позвонил ей и предупредил, что собирается развлечься, помолчала секунды три и очень величественно – будто он спрашивал ее разрешения – сказала:
– Я не вижу в этом ничего предосудительного.
– Газетчики некоторое время будут орать, – пояснил герцог. – Не хочу, чтобы это доставило вам неприятные минуты.
– Это никак не отразится на семье Рудлог, – ответила принцесса. – Слишком мелко. До встречи, Лукас. И удачи.
Машина медленно двигалась вперед, в открытые ворота, а оттуда журналистов, сбежавшихся на горячее, уже теснила охрана дома. Водитель беззвучно ругался, глядя на репортеров, которые чуть ли не бросались на капот.
– Вчера они были спокойны, как пчелы в улье зимой, – сказал ему Леймин, когда Люк поднялся на свой верхний этаж. – А сегодня рой зашевелился, как по команде.
– Думаю, так и есть, – герцог скинул пальто, достал телефон. Потер пальцами висок. – Здесь вообще можно получить кофе? И обед?
– Сейчас, ваша светлость, – в дверях гостиной мельк нула голова Майки Доулсона. – Пять минут.
Леймин протянул Люку лист бумаги, и герцог, набирая номер, бегло просмотрел записи.
– Все, что смогли получить от слежки за Альфредом Дьерштелохтом, – пояснил Леймин. – Рано утром выезжал из дворца в клуб «Форштадтские розы», в который вы пойдете вечером. Там провел около получаса. Вернулся во дворец. По словам слуги из дворца, которого удалось подкупить и разговорить, ни в чем предосудительном блакориец не замечен.
– Негусто, – протянул Люк, и Леймин неохотно кивнул.
– Что вы делаете?
– Успокаиваю шантажиста, – буркнул недовольный собой герцог, слушая длинные гудки. Наконец ему ответили. Очень тихо.
– Вы уже соскучились по мне, ваша светлость?
– Ночь не спал, леди Виктория, – с усмешкой проговорил Люк, перестраиваясь из хмурого и раздражительного типа в дамского угодника прямо на глазах изумленного безопасника. – Ваши прекрасные глаза – залог бессонницы.
