вы там делали?
– Откровенность за откровенность, лорд Дэвид, – легко ответил Люк. – Доггерти работал на меня. Он искал тех, кто заказал мое убийство. Видимо, нашел. И решил поделиться со мной. Но не успел. И теперь мой вопрос: вам известно что-то о том, кто устраивает на меня покушения?
– Расследование идет, Дармоншир.
– На чем они приехали? Убийц было больше чем один. Не пешком же они пришли.
– Кроме вашей и машины Доггерти во дворе никаких автомобилей не было, – отрезал Розенфорд. – Дармоншир. Если у вас есть информация, которая может помочь следствию, самое время поделиться. Третьего раза вы можете не пережить.
– К сожалению, Доггерти был моим единственным выходом, – мрачно сообщил Люк. И под внимательным взглядом начальника разведки рассказал о своем сотрудничестве с Псом. Опустив острые детали, конечно. И ни словом не упомянув о Софи.
Если кто-то здесь имеет доступ к материалам или сам лорд Дэвид как-то связан с убийцами (хотя вероятность этого крайне низка) – не помешает их успокоить.
– Мой вам совет, – очень сухо сказал инляндец на прощание. – Уезжайте в Вейн, он достаточно укреплен. И переждите там.
– Я подумаю, – так же сухо ответил Люк, и они с неудовольствием пожали друг другу руки. Через несколько минут герцог Дармоншир, раздражаясь из-за усиливающейся боли в плече и локте, уже выруливал с парковки дворца, направляясь домой.
Он уже несколько дней как очнулся от виталистического сна – и единственное дело за это время, которое завершилось удачно, не относилось к расследованию. Люк посетил, как и собирался, Лесовину, затем Блакорию и вернулся очень довольный. Все получилось просто идеально.
А вот остальное не так радовало.
Захваченный Альфред Дьерштелохт, как и его люди, всё еще находились в камерах замка Вейн. Никто не вламывался к Люку с требованием освободить их или с угрозами. Видимо, принц Лоуренс Филипп так впечатлился тем, как выглядел герцог при их последней встрече, что понял: болтать об этом не нужно.
К сожалению, помощники блакорийского барона сказать могли немного, хотя Леймин очень старался, выуживая из них информацию. Был приказ, они его выполнили. Мотивы, причины им никто не объяснял.
Зато из общения с бароном сразу после его захвата Люк сделал необходимые выводы. Первый: против него работает очень сильный менталист, который поднаторел во внушении. Возможно ли, что это темный, как Соболевский? Или кто-то из белой аристократии, скрывающий свое умение? Точно можно было сказать, что это не высокородный йеллоувинец – хотя они и сильнее всех в ментальной родовой магии, но на охоте точно ни одного сына Желтого ученого не присутствовало.
Или же преступник – из классических магов-менталистов? Мог ли он же насылать проклятия на аристократов из списка наследования?
Второй вывод: похоже, убийства аристократов и покушения на него, Люка, связаны.
Третий: злоумышленник или его сообщник – явно из окружения барона. И Дармоншир очень подозревал, что не обошлось тут без участия старшего Дьерштелохта.
Ну и четвертый: он, Люк, представляет собой какую-то опасность. Но какую и для кого? Прав ли Тандаджи, предполагающий, что покушения связаны с особым вниманием короля Луциуса к новоиспеченному герцогу и это просто политические игрища?
Были и другие выводы, смутные подозрения и целый ворох версий, которые герцог и собирался проверять.
А еще он снова отложил в копилку памяти и уберегший его от выстрела, самостоятельно возникший щит (второй или третий раз, считая случай на охоте?), и так внезапно и удачно налетевший ураган. Последнее было слишком даже с учетом того, что его любит удача. Факты и странности копились, и Люк давал им отлежаться, не торопясь раскрывать и эту загадку. Сейчас важно было другое.
Через час его светлость сидел у себя в кабинете, разложив перед собой записи. Люк опять начал наносить визиты. Теперь – живым и здравствующим аристократам из первой двадцатки списка наследования, разбавляя их не относящимися к делу встречами – чтобы никто не обнаружил закономерность. Вел светские беседы, мягко переводил тему на общих знакомых, а дальше было дело техники:
«Как трагически погибла мать Таммингтона. Нелепейший несчастный случай. Я сам однажды поскользнулся на ровном месте и чуть не свернул себе шею, представляете?»
Обычно этого было достаточно, чтобы собеседник выложил информацию обо всех неприятностях, которые с ним случались с раннего детства. А их, надо сказать, оказалось немало. Только вот не было между ними ничего общего.
Сейчас лорд Дармоншир ворчал вполголоса, пытаясь неловко щелкнуть зажигалкой. Если бы кто-то прижался ухом к двери, он бы услышал обрывки ругательств, глухие удары, когда взбешенный собственной несостоятельностью его светлость пинал ящики стола, и размышления вслух. Так думалось легче.
– Есть, есть что-то общее. Не может не быть. Что-то я упускаю… проклятый Дьерштелохт!
Герцог снова выругался, переложил зажигалку в правую руку и поджег сигарету.
Подвижность левой руки почти восстановилась, но пальцы слушались еще неохотно, и ныла она противно, хуже, чем воспаленная десна. Виталист
