Соня по-прежнему молчала.
– Скажи что-нибудь.
– Мне страшно. Мне по-настоящему страшно. До этого как-то не ощущалось. Даже эта тварь на «Грин-парке». Она какая-то, не знаю, как из фильма ужасов. Фантастическая какая-то. А здесь, – Соня запнулась, но продолжила, – здесь опасность очень понятная, осязаемая. Я в курсе, что газ – не вот прям как осязаем, но ты меня понял. Если бы ты не разобрался с этими плитками, если бы чуть дольше… Нас бы уже не было.
Она замолчала.
Тим не знал, что говорить. Лучше бы сестра плакала, истерила. Так бы можно было успокоить. А что делать с этим молчаливым ужасом?
В этот момент велодрезина выехала на станцию. Луч фонаря выхватил название: «Портленд роуд».
– Сонь, мы почти на месте. Если Грей прав, то в следующем перегоне надо искать служебный проход на Уоррен-стрит.
Говорить по делу было проще.
Птичник спал. Вороны Ока, привычно спрятав головы между крыльев, дремали на ветках и в клетках. Листья если и колыхались слегка от ветра, то делали это бесшумно. Мирная, спокойная ночь. Что же так насторожило комтура?
Макс напряженно вглядывался в темноту. Годами тренированным чутьем уловил он едва различимое, нет, даже не движение, а лишь легкий намек на него. Мгновение, и комтур оказался на другом конце птичника. Там, в глубине, в зарослях кустарника с невыговариваемым названием сидела Нокс.
Напряжение ожидания, раздражение от разговора с Верховным, неуместные воспоминания, – всё это вылилось в совершенно безобразную тираду.
– Ты! Что тебе здесь нужно? – Макс шипел на животное похлеще заправского кота. – Тебе обязательно во всё совать свой нос? Ты же была там! Могла его остановить! Могла спасти! Но нет, как же. Вы же не вмешиваетесь. У вас вечная судьба, рок. Чем помогло твое бездействие? Кому от этого стало лучше?
Нокс не реагировала. Маленьким серым сфинксом смотрела она на комтура. Два безжалостных желтых огонька в темноте.
– Что ты на меня уставилась? – не унимался Макс. – Не смей прикидываться обычной кошкой! Даже дети не верят в твою обычность. Пришла шпионить? Да сколько угодно. Шпионь. А потом беги к своему невменяемому хозяину. Расскажи ему, как комтур Макс попытался спустить с тебя шкуру!
Неприятная сцена кошке порядком надоела. Медленно она поднялась, потянулась и, так же не торопясь, двинулась прочь от комтура в сторону здания.
Гнев уступил место стыду.
– Нокс! – позвал было Макс, но было поздно. Серая тень скрылась за дверью штаб-квартиры.
– Нокс, подожди, – прозвучало безнадежное, почти отчаянное.
Комтуру плохо давалось признание собственной неправоты. Пусть даже не прав он был в отношении животного. Хорошо, что извиняться перед хвостатой не пришлось. Гордость Макса вряд ли позволила бы ему объясняться с пушистой.
Несмотря на все обвинения, комтур отчетливо понимал, что повлиять тогда на ситуацию Нокс могла очень условно. Добежать до Эреба? Пусть бы она и успела, но где гарантия, что тот бы пришел до того, как всё закончилось? Нигде.
Да и, по-хорошему, ни Нокс, ни Эреб не несли ответственности за действия Грея. Если кого и нужно было винить, то только самого комтура. Не разглядел, не предугадал, не заметил очевидных знаков. Никто в Оке и не думал обвинять в случившемся Макса, но это и не важно. Сам себя он винил за них за всех, вместе взятых.
А с четырехлапой и впрямь неловко вышло.
Макс вернулся на свой пост. Долго рефлексировать он не привык. Лучший способ отвлечься – занять себя делом. Внеочередной обход взбодрит и его, и инсинуатов.
Уходя, комтур не заметил, что все вороны проснулись и смотрят ему в след. У некоторых во взгляде читалось абсолютно человеческое презрение.
Служебный проход отыскался на удивление быстро. Обычная металлическая лестница, обычная металлическая дверь. Открылась. За ней обнаружился ничем не примечательный коридор.
– Как-то всё слишком просто, – протянула Соня, она не торопилась заходить внутрь.
– Хорош, систер, ты перестраховываешься. Это же просто служебный переход между тоннелями. Откуда здесь взяться кодам и ловушкам? – Не понятно, кого Тим убеждал больше, себя или сестру.
– Ну, не знаю, – протянула неуверенно Соня. – Ладно, выбора у нас особо нет. Пойдем?
Опасения не оправдались. Коридор заканчивался у точной копии двери со старой ветки. Сестра-близнец металлической лестницы тоже была тут как тут. Чуть больше сотни шагов по тоннелю, и вот она – «Уоррен-стрит». Соня нехотя отпустила брата на поиски рубильника. Оставаться одной было страшно, но так разумнее: без неё Тим справится быстрее, а отдохнуть девушке совсем не помешало бы. После «Паддингтона» страх въедливой гадиной вцепился в Соню, и никак не удавалось от него избавиться. И ещё эта боль в груди. Тиму она не говорила, но становилось только хуже, словно с каждым вдохом в легкие попадал не воздух, а тяжелые капли раскаленного железа, прожигающие всё внутри.
Свет отогнал тьму подальше в тоннели. Как ни странно, но и Сонин страх посторонился, пропуская вперед любопытство.
