– Как мы пройдем его без ошибок? Он же огромный!
– Давай попробуем нарисовать то, что видно. Вдруг повезёт?
С «нарисовать» возникли проблемы. Многострадальная распечатка карты метро была исписана целиком. Решение снова нашёл Тимоха. Усадив Соню на краю платформы, он вооружился телефоном и направился к последней загадке. За пару минут лабиринт был сфотографирован со всех возможных ракурсов. Осталось дело за малым: выбрать самые удачные кадры и сложить их в один большой коллаж. Вышло вполне сносно. С масштабом, правда, местами случились нестыковки, но уж лучше такая карта, чем идти вслепую и наугад.
– Вставай, систер, нас ждут великие дела!
– Это уж несомненно, – выдохнула Соня. Боль в груди стала практически невыносимой. Все силы уходили на то, чтобы скрывать это от брата, и реагировать на его шутки уже не получалось.
На этот раз правило «девочки вперед» не сработало. Первым в лабиринт шагнул Тим, Соня за ним, след в след.
Красный свет у входа потух.
– Мелкий, что-то не так. Вряд ли он должен гаснуть.
– Согласен. Давай обратно.
Стоило им выйти, как вход опять засветился.
– Может, он глючит? – предположила Соня. – Им же не пользовались уйму лет.
Вторая попытка провалилась так же бесславно. Для верности попробовали и третий раз. Аналогично.
Оба стояли, задумчиво разглядывая вход. Никаких идей, даже бредовых, в голову не приходило. Соня устроила маленькое световое шоу: ставила ногу внутрь и убирала. Лабиринт подмигивал ей красным.
– Стой! – Однозначно с «Уоррен-стрит» у Тима сложились особые отношения – здравые мысли посещали его здесь с завидной регулярностью. – Дай-ка я попробую.
На Тима лабиринт не реагировал. Красный ровно освещал и вход, и Тимоху.
– Ну конечно! – воскликнула Соня. – Грей же говорил, что в Око попадают только мальчики, чьи родители погибли в первый год жизни ребенка.
– Страсти какие.
– Не то слово, но не в том дело. Мальчики! Девочек в Оке нет. Видимо, лабиринт каким-то образом в курсе, что я не совсем парень. Дискриминация, конечно, но логично же.
– Дискриминация? – фыркнул Тим. – В тебе проснулась скрытая феминистка?
– Лучше бы ты не ехидничал, а думал, как нам обойти эту защиту!
Решение нашлось довольно быстро. Если Соня была на руках у брата, лабиринт её не распознавал. Так и пошли: Тим несёт Соню, Соня несёт телефон и корректирует маршрут. С каждым следующим шагом пройденный путь загорался красным. Дошли до центра, оставив за спиной светящийся шлейф.
Лабиринт завибрировал. С потолка посыпалась то ли штукатурка, то ли песок, то ли и то и другое. Соня крепче обхватила шею брата. Зажмурилась.
Серые лапки бесшумно ступали по замершим коридорам штаб-квартиры. Нокс совершала обход, оставаясь не замеченной никем из инсинуатов. Сам комтур Макс позавидовал бы ловкости, с которой хвостатая просачивалась мимо бдительных постов. Здесь задремали, там отвлеклись, тут жаркий спор полностью поглотил стражей.
– Да он просто самодур!
– Нет же! Он просто человек в себе.
– Какой там «в себе»?! Самодур и тиран, как есть!
– Говорят, до всей этой историей он был другим.
– Каким другим? Душой компании?
– Нет, конечно, но не таким… даже не знаю… не таким яростным, что ли.
Мягкая тень скользнула вдоль стены. Спорщики даже глазом не повели. Нокс заторопилась. Перемывание костей – оно всегда любопытно послушать, но не сейчас. Нельзя опоздать. Вот и лестница, и гобелен. Усевшись в тени перил, кошка принялась ждать. Ароматы, доносившиеся снизу, ужасно отвлекали. Но усатая, казалось, была истинной наследницей тех самых сфинксов, бесстрастных и неподвижных. Даже запах запеченной курицы не заставил дрогнуть ни один серый ус.
Сверху послышались торопливые шаги. Так ходил только Макс. Черным вихрем пролетел было мимо гобелена. Задержался. Убедился, что его никто не видит. Заглянул за старинную материю. Дверь потайного прохода выглядела так же, как и последние лет пятьдесят: наглухо закрытой.
– Бред это всё, даже они не способны на такое. Самоубийство же форменное.
Комтур исчез не менее стремительно, чем появился.
Нокс осталась незамеченной. Она улыбалась? Да нет, невозможно. Кошка же. Лишь причудливая игра света и тени.
Пол дернулся и плавно поехал вверх. Соня так и не решилась открыть глаза.
