заберёт себе его душу. Патетики, конечно, многовато, но на то она и легенда, не так ли?
– Так, – неуверенно протянула Соня, – но вдруг именно тебя каменюка сочтёт достойным?
– Вдруг, – не стал спорить Верховный, – вот как раз поэтому легенда хранится в тайне. Во избежание. Горячих голов во все времена хватало, а уж самоуверенных глупцов – и подавно. Теоретически и Грей не мог о ней знать. Если только Эреб или Старейший… Но убивать за это… Бессмысленно!
– Но вы же не знаете наверняка, что он убил! – Соня продолжала хвататься за соломинку. – Ни одного же свидетеля!
– Один-то есть, – с горечью возразил архон. – Только нам он ничего не расскажет. Точнее, она.
– Она? Женщина? В Оке? – удивилась Соня.
– Она – это Нокс. Вездесущая серая… – Верховный помолчал, потому что не привык ругаться при детях. – Она всё знает, всё видела, лапы свои в крови замарала.
Сонины глаза засияли надеждой. Кошка знает! У них с Эребом точно существует какая-то связь, он поможет выудить из хвостатой воспоминания. Не ясно, как именно, но как-нибудь. В человеко-кошачью телепатию девушка не верила. Но, с другой стороны, ещё неделю назад она и о существовании альтернативного уровня бытия не подозревала.
– Мы готовы! – голос брата бесцеремонно вторгся в Сонины мысли. – Осталось определиться с транспортом.
– С транспортом? – Соня всё еще окончательно не вернулась из своих грёз.
– Ну да, мы же не пойдём туда пешком.
– Пешком?
– Систер, развисай! Окуляр далеко. Пешком не дойдем. Нужен транспорт!
– Ну, поедем на Фиесте, в чем проблема-то?
Макс с Тимом переглянулись.
– Вы, когда её лечили, в голове там ничего не испортили?
– Вы, когда через метро шли, головой её ни обо что не ударили? – парировал комтур.
Кому понравится, что его обсуждают в подобном ключе? Соне точно не понравилось.
– Да в чем дело-то? – Возмущение удивительно красило маленькую фурию.
– Денег у вас нет. Совсем. Даже на бензин туда, – пояснил Макс, решив не дразнить дальше.
– Так вы нам их дадите! – фыркнула Соня.
Сцена, достойная пера Николая Васильевича. Пауза затягивалась. Соня наслаждалась произведенным эффектом.
– М-да, и эти люди что-то говорят про мои умственные способности. Вы дадите нам денег. Грею скажем, что стащили в покоях Верховного, пока эту фигурку каменную искали. Какая-то мелочь там же могла быть?
Верховный кивнул.
– Всё Око в курсе, что я не люблю карманы и с собой ничего не ношу. Мелочи на столе более чем достаточно. И, кстати, о фигурке.
В дверях появился всё тот же щуплый подросток. Мысли они тут читают, что ли? Архон быстро отдал указания. Судя по скорости, с которой посыльный вернулся, телепортацию здесь тоже практиковали. Неофициально, конечно.
– Вот и славно! – подытожила Соня и аккуратно упаковала в сумку добычу: ворона размером с ладошку и «ворованные» деньги. Маленький нос ее гордо задрался кверху. – Что там у вас ещё из неразрешимого?
Тим вздохнул. Теперь минут тридцать этот носик будет задираться всё выше и выше.
– Поехали уже, гениальная ты наша! По дороге расскажем план.
Эреб улыбался. Широко, искренне и очень легко. Ещё издалека он увидел, как от главного входа в штаб-квартиру отъезжает чёрно-белый кэб. Снял очки: без них Хранитель видел гораздо лучше, а значит, теперь можно легко разглядеть пассажиров. Уехали все вместе. С забавным комтуром. Это хорошо. Девочка поверила. Или? Против воли увёз?
Эреб улыбался. Ведь опоздал же уже. Всё. Чего гадать-то? Упорхнула птичка. Истинная линия либо восстановлена, либо утеряна навсегда. Куда спешил? На что надеялся? Смешной старенький Эреб. Сам же говорил, что история вершится вне зависимости от наших желаний и неуклюжих попыток повлиять на что-то. Неоднократно говорил, а сам вляпался в ту же лужу. Суетился, бежал, надеялся. Остановить, подсказать, направить. Глупый Хранитель.
Эреб улыбался. С кем спорить-то собрался? Кому что доказывать? Тоже мне, нашелся, умник. Следи, храни и грейся на солнышке. Кошку кормить не забывай. Ей-то тяжелее приходится, её блохи периодически одолевают.
Эреб улыбался. Он медленно уходил от штаб-квартиры. Теперь уже некуда торопиться. Девочка там разберется, Нокс – и подавно. Можно было не спеша прогуляться, размять косточки, да вот хоть на прохожих поглазеть. Вроде и не меняются они с годами, однако интереса к ним Эреб так и не утратил. Любопытно наблюдать, любопытно делать предположения, любопытно ошибаться. Хотя последнее – роскошь, уже много лет как Хранителю недоступная.
Эреб улыбался. Так улыбаются в аэропортах, на вокзалах. Когда прощаются.
