– Это твои друзья там, внизу?
– Они, черти. – Улыбка непроизвольно сама собой вползла на лицо. Я даже не думал, что так обрадуюсь, увидев сослуживцев.
Машинка опустилась на посадочную площадку, я выскочил из нее и сразу же попал в могучие объятия.
– Живой!
– Не забыл-таки, прощелыга!
– Мы тебя уже третью неделю ждем, все обещаниями кормишь.
– И познакомь нас с госпожой лейтенантом!
Парни, внезапно отскочив от меня на шаг, вытянулись по струнке и браво гаркнули хором:
– Госпожа лейтенант, рады приветствовать вас на этой территории!
– Гады, не смущайте мою девушку, – заметив ошарашенное выражение лица выбравшейся из флаера Адель, прикрикнул я. – И вообще, мы пять часов в полете, где ужин?
– Все готово, Новичок, не кипеши, – ухмыльнулся Простак. – Давай вещи, добросим.
– Ты погляди, он свою пушку приволок, – восхитился Хэнк, доставая из кабины футляр с винтовкой.
– Что, старые деньки вспомнить решил, людишек пострелять? Кошмары-то не мучают? – поинтересовался Простак и внезапно стушевался, опустил глаза.
Похоже, кое-кто до сих пор помнит войну очень и очень хорошо…
– Это я попросила, – встряла Адель. – Хочу на охоте побывать. Дома-то особо не вариант.
– Правильно, – одобрил Хэнк, закидывая на плечо ее сумку. – Ты не парься, Новичок уже расписал, чего тебе хочется. Катер есть, море здесь чудесное, пляжи тоже хорошие. Можно плавать, загорать, купаться. Сегодня специально для вас синюю мидию отловили, сейчас приготовим. Можем сварить, запечь или даже зажарить, но жареные они – полный отстой. Еще их иногда сырыми едят, но это совсем на любителя.
– Лучше запечь, – улыбнулся я с видом знатока.
– Сразу видно, не зря здесь вырос, разбираешься. Пойдем на кухню, покажу красавицу.
– Это ты про мидию или про жену свою? – поинтересовался снова немного повеселевший Простак.
– И то, и другое покажу, – нашелся Хэнк.
– Ты женился? – удивился я.
– Ага, полгода назад. Не говорил, что ли?
Женой у Хэнка оказалась милая невысокая девушка с пока еще не набравшим смуглость лицом – явно недавняя переселенка. Она тут же утащила Адель с собой, взявшись рассказывать ей, что и где находится в заведении.
А мы остались наедине с мидией.
Покрытая черно-синей броней, размером с небольшую тумбочку, она выглядела солидно и даже устрашающе.
– Успела в меня шип всадить, сволочь, – сообщил Простак, доставая откуда-то здоровенный тесак. – Щас я ее…
Несколько дней у друзей пролетели, как один миг. Мы валялись в номере, катались на катерах и флаере, ныряли в чудесный океан, рассматривая неспешно ползающих по дну обитателей. Сказка наяву… Я начал понимать слова Джонни – возвращаться после такого в бездонный черный космос мне хотелось все меньше и меньше.
Но пришлось, причем гораздо раньше, чем я на это рассчитывал.
Мы все вместе сидели на террасе, прихлебывали коктейли и любовались красками наступающего заката, когда у меня и у Адель одновременно и требовательно запищали часы. Мы переглянулись, а затем синхронно опустили глаза, читая появившееся сообщение.
– Вот дерьмо…
– По-другому и не скажешь…
Сообщение было лаконичным. «Введен оранжевый уровень тревоги по флоту. В течение двенадцати часов прибыть к месту службы».
И все. Но этого уже было достаточно, чтобы мы, смущенно извиняясь, начали собираться. Впрочем, парни, отлично знающие, что такое армия, не удивились.
Лишь Простак с какой-то печалью в голосе сказал:
– Похоже, опять заварушка… Опять…
Уже через полчаса мы снова сидели в несущемся поверх облаков флаере. Настроения разговаривать не было – оба чувствовали, что у нас украли целую неделю заслуженного отдыха. Было обидно.
Пять часов полета. Десять минут разборок в космопорте – когда и куда лететь. Час ожидания. И, наконец, взлет на орбиту.
А затем – три дня безделья на самом эсминце. Похоже, наш корабль оказался в полной готовности заметно раньше других.
Но любое ожидание когда-нибудь да заканчивается. На утро четвертого дня капитан сделал, наконец, объявление.
