У него случались моменты небольших триумфов. 4 сентября он делает краткую запись: «Фотография полковника Рамси Стэблери. Запросил 25 долларов, потому что “потребовалась большая пластина”. Как он не хотел платить! Диафрагма 11, выдержка 22 сек., пасмурный день».
К тому же Джонсон явно был доволен, что стал полноправным гражданином города. Дни проходили, и «Фогги» (уменьшительное от «фотограф»?) Джонсон сделался привычной фигурой в Дедвуде, известной всем.
Постигали его и разочарования, повсюду постигавшие коммерческих фотографов.
9 сентября: «Джек Маккол Сломанный Нос, печально известный стрелок, вернулся, чтобы пожаловаться на свой снимок, сделанный вчера. Он показал его любовнице, Саре, а та сказала, что фотография ему не льстит, поэтому Джек вернулся, чтобы потребовать более симпатичную версию. У мистера Маккола лицо, как топор, ухмылка, от которой с перепугу сдохла бы корова, рытвины от оспы и бельмо. Я вежливо сказал, что сделал все, что мог, учитывая эти обстоятельства. Он разряжал свои пистолеты в “Художественную галерею” до тех пор, пока я не предложил бесплатно сделать еще одну попытку.
Он снова уселся и захотел принять другую позу, опершись на руку подбородком. Но в результате он должен был получиться как задумчивый, изнеженный школяр. Это совершенно не подходило к его жизненному статусу, но он и слышать не хотел возражений против своей позы. Когда я удалился в темную комнату, Сломанный Нос ждал снаружи, чтобы я слышал кликанье барабана его револьвера, который он перезаряжал в ожидании моей последней попытки.
Таков характер художественных критиков в Дедвуде, и при подобных обстоятельствах работа превзошла все мои ожидания, хотя я пролил немало пота, прежде чем Сломанный Нос и Сара объявили, что удовлетворены».
Очевидно, Джонсон владел зачатками ретуширования фотографий; разумно пользуясь карандашом, можно было смягчить рубцы и внести другие коррективы.
Не все хотели, чтобы их фотографировали.
12 сентября Джонсона наняли, чтобы он сфотографировал интерьер салуна «Мелодеон» – заведения, где пили и играли в карты. Оно находилось на южном конце главной улицы. Внутри заведений было темно, и Джонсону часто приходилось по нескольку дней ждать хорошего света, чтобы выполнить заказ. Но последние дни стояла солнечная погода, и, явившись в два часа дня со своим оборудованием, он принялся устанавливать его, чтобы сделать снимок.
Салун «Мелодеон» был закоптелым, с длинной стойкой бара у дальней стены и тремя-четырьмя круглыми столами для игры в карты. Джонсон обошел помещение, отдергивая занавески на окнах и заливая комнату светом. Завсегдатаи стонали и ругались. Хозяин салуна, Леандр Самюэль, закричал:
– Эй, джентльмены, успокойтесь!
Джонсон нырнул под ткань камеры, чтобы сделать снимок, и тут кто-то спросил:
– Какого черта ты делаешь, Фогги?
– Снимаю, – ответил Джонсон.
– Черта с два!
Джонсон выглянул.
Черный Дик, Друг Старателей, поднялся из-за одного из столов, положив руку на пистолет.
– Ну же, Дик, – сказал мистер Самюэль, – это всего лишь фотография.
– Это нарушает мой покой.
– Ну же, Дик… – снова начал мистер Самюэль.
– Я все сказал, – грозно проговорил Дик. – Сейчас я играю в карты, и мне не нужны никакие фотографии.
– Может, вы хотите выйти, пока я фотографирую? – предложил Джонсон.
– Может, ты хочешь выйти вместе со мной?! – проскрипел Дик.
– Нет, благодарю вас, сэр, – ответил Джонсон.
– Тогда просто убирайся вместе со своей хитрой штуковиной и не возвращайся больше.
– Ну же, Дик, я нанял Фогги. Мне нужна фотография, чтобы повесить ее на стену за баром – думаю, это будет отлично смотреться.
– Верно, – сказал Дик. – Он может прийти в любое время, когда захочет, лишь бы меня тут не было. Никто не снимает моих портретов.
Он ткнул пальцем в сторону Джонсона, красуясь татуировкой в виде змеи на запястье, которой так гордился.
– Теперь ты это запомнил. И проваливай.
Джонсон ушел.
Это было первое несомненное указание на то, что Черного Дика где-то разыскивают. Никто в Дедвуде не удивился, услышав такое, и репутация Дика только возросла благодаря новому уровню загадочности.
Однако случившееся также положило начало проблемам между Джонсоном и тремя братьями Кэрри – Диком, Клемом и Биллом, что позже доставило ему столько бед.
Но хотя его бизнес процветал, у него оставалось немного времени, чтобы накопить нужную сумму.
