Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Идите домой, друг мой, – велел он. – А я посоветуюсь со священником этой греческой церкви. Из того, что я услышал о нем, он должен быть чудесным парнем. Я думаю, он доверится моей истории. Если же нет, parbleu, мы должны взять дело в свои руки. Тем временем, возжаждем смиренного помилования от прекрасной Норы за то, что мы пренебрегли ее обедом, и попросим, чтобы она приготовила нам легкий перекус. А затем будьте готовы снова сопровождать меня, когда мы подзаправимся. Nom d’un canard vert, у нас напряженная ночь впереди, мой добрый старина!

Легкий туман, клубящийся здесь и там, и холодная морось поселились на улицах, когда мы отправились к Рочестеру. Полчаса осторожной езды привели нас к месту, и, подойдя к обочине, француз указал на освещенное окно на седьмом этаже.

– Это горит в его квартире, – сообщил он мне. – Может быть, он принимает гостей в этот час?

Лифтер храпел в кресле в вестибюле и, руководствуясь осторожным жестом де Грандена, я последовал за ним вверх по лестнице.

– Нам не нужно объявлять о нашем приходе, – прошептал он, когда мы преодолели площадку шестого этажа. – Думаю, лучше мы устроим сюрприз.

Мы тихо поднялись на еще один пролет и остановились перед дверью квартиры Рочестера. Де Гранден постучал один раз тихо, повторил стук более настойчиво и собирался дернуть за ручку, когда мы услышали шаги за дверью.

Молодой Рочестер вышел в шелковом халате, накинутом на пижаму, его волосы были немного встрепаны, но он не выглядел ни сонным, ни особенно счастливым нас видеть.

– Кажется, нас не ожидали, – заявил де Гранден, – но мы, тем не менее, здесь. Будьте любезны, отойдите в сторонку и впустите нас, пожалуйста.

– Не сейчас, – отказался молодой человек. – Я не могу принять вас сейчас. Если завтра утром вы вернетесь…

– Это и есть завтра утром, mon vieux, – прервал его маленький француз. – Полночь наступила час назад.

Он прошел мимо нашего негостеприимного хозяина и поспешил по длинному коридору в гостиную.

Комната была обставлена со вкусом, в типично мужском стиле: тяжелые кресла из гикори и клена, турецкие ковры, стол с приглушенной лампой, длинная кушетка, уложенная подушками, перед камином, в котором на латунной решетке светились угольки. В воздухе висел сигаретный дым, но с примесью слабого провокационного запаха гелиотропа.

Де Гранден остановился на пороге, откинул голову назад и принюхался, как виноватая гончая. Прямо напротив входа находилась широкая арка, закрытая двумя пестрыми шалями, висевшими на латунном стержне. Туда он и направился, засунув правую руку в верхний карман, а левой опираясь на трость из эбенового дерева, которая, как я знал, скрывала лезвие меча.

– Де Гранден! – воскликнул я, протестуя, ошеломленный его самоуправством.

– Нет! – предупредил Рочестер. – Вы не должны…

Заграждения на арке раздвинулись, и из них вышла девушка.

Длинное, узкое платье из фиолетовой ткани, которое она носила, было почти таким же прозрачным, как дым, и через него мы могли видеть белые очертания ее тела. Ее медные волосы струились по гладким обнаженным плечам. Босой ногой – белой, с синими венами – она успела ступить на ржаво- красный бухарский ковер, и остановилась.

Когда ее глаза встретились с де Гранденом, она застыла, глубоко вздохнув, и ее глаза расширились от испуга. Это был не стыдливый взгляд, – никакого смущения при обнаружении вины, или оттого что ее застали в неловкой ситуации. Скорее, это был взгляд человека, находящегося в ужасной опасности, – так она могла бы смотреть на гремучую змею, подползающую к ней.

– Значит… – выдохнула девушка, и я увидел, как тонкие складки ее платья плотно стягиваются на груди. – Значит, вы знаете! Я боялась, что вы это сделаете, но… – Она замолчала, когда де Гранден сделал еще один шаг к ней и развернулся, – так что правый карман его пальто оказался на расстоянии вытянутой руки от нее.

– Mais oui, mais oui, mademoiselle la Morte[293], – ответил он, церемонно поклонившись, но не вытащив руку из кармана. – Я знаю, что вы скажете. Теперь возникает вопрос: «Что мы будем с этим делать?»

– Послушайте, – Рочестер встал между ними. – В чем смысл этого непростительного вторжения?..

Маленький француз повернулся и с любопытством посмотрел на него.

– Вы требуете объяснений? Если объяснять по порядку…

– Послушайте, черт возьми, я самостоятелен, и никому не подчиняюсь. Мы с Элис любим друг друга. Сегодня вечером она пришла ко мне по собственной воле…

– En verite?[294] – перебил француз. – Как она пришла, мсье?

Молодой человек, казалось, перевел дыхание, как бегун, пытающийся восстановить свое дыхание в конце жесткой пробежки.

– Я… я ненадолго уходил… – он запнулся, – и когда я вернулся…

– Бедняга! – сочувственно перебил его де Гранден. – Вы лжете, как джентльмен, но вы лжете очень плохо. Вы нуждаетесь в практике. Послушайте меня, я расскажу вам, как она пришла: этой ночью – я точно не знаю, когда, но после захода солнца, – вы услышали легкий стук у вашего окна или двери, и когда вы выглянули, – voila, – это была прекрасная demoiselle[295]. Вы