Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

сломан позвоночник.

– Вы хотите сделать последнее заявление, мсье? – коротко спросил де Гранден. – Если так, говорите быстро, ваше время выходит.

– Да… я… – едва отвечал покалеченный, – я хотел убить вас… вы узнали мою тайну… Теперь вы можете поведать всему миру, что значит оскорбить Марстона. В моей комнате вы найдете документы. Мои… мои питомцы… в… подвале… Она должна быть… одной… из них…

Паузы между его словами становились все более длинными, голос слабел с каждым слогом. Когда он прошептал последние слова, раздался булькающий звук, и струйка крови показалась в углу губ. Узкая грудь поднялась и опустилась в конвульсии, и челюсть отвисла. Он был мертв.

– Ага, он умер от кровоизлияния, – заметил де Гранден. – Гм, сломанное ребро пронзило легкие. Я должен был это предвидеть. Ну, друг мой, отнесем его в дом и посмотрим, что он там говорил о документах и питомцах. Разве можно умирать, оставив загадку наполовину неразрешенной! Неужели он не знал, что Жюль де Гранден всегда должен разгадать загадку. Parbleu, мы решим эту тайну, мсье le Mort[84], даже если нам придется сделать вскрытие вашего трупа!

– О, ради Бога, помолчите, де Гранден, – умолял я, потрясенный его бессердечностью. – Человек мертв.

– Ah bah! – возразил он презрительно. – Мертв или нет, но разве не он украл ваш автомобиль?

Мы положили нашу ужасную ношу на кушетку в зале и поднялись на второй этаж. Под руководством де Грандена мы нашли кабинет покойника и начали отыскивать бумаги, упомянутые им перед последним вздохом. Вскоре мой компаньон отыскал в нижнем ящике старинного комода из красного дерева толстый кожаный портфель и разложил его содержимое на постели.

– Ого, – он вынул несколько бумаг и поднес их к свету. – Мы начинаем делать успехи, друг мой Троубридж. Что это?

Он протянул мне пожелтевшую газетную вырезку. Мы прочли:

ОБМАНЩИЦА-АКТРИСА БРОСАЕТ КАЛЕКУ, СЫНА ХИРУРГА, НАКАНУНЕ СВАДЬБЫ

Известная актриса варьете Дора Ли вчера объявила о расторжении помолвки с парализованным Джоном Бирсфилдом Марстоном-младшим, сыном знаменитого хирурга и опытного остеолога[85]. Как она сказала, она не может выдержать вид его уродства, а обещание дала ему в приступе беспечной жалости. Репортерам «Плэнит» не удалось поговорить ни с брошенным женихом, ни с его отцом вчера вечером.

– Очень хорошо, – кивнул де Гранден, – пойдем дальше. Итак, молодая женщина расторгла помолвку с калекой – и, судя по дате в газете, это было в 1896 году. Вот еще одна вырезка, что вы скажете об этом?

Там было написано следующее:

САМОУБИЙСТВО СЫНА ХИРУРГА

Джон Бирсфилд Марстон, сын знаменитого хирурга, носящего то же имя, парализованный уже десять лет после неудачной игры в поло в Англии, был найден камердинером в своей спальне мертвым. Резиновый шланг во рту молодого человека вел к газовой горелке.

Молодой Марстон был брошен Дорой Ли, известной водевильной актрисой накануне их женитьбы месяц назад. Как сообщают, он был чрезвычайно подавлен обманом своей невесты.

Доктор Марстон, обездоленный отец, заявил этим утром репортерам «Плэнит», что в гибели его сына повинна актриса, и добавил, что она понесет за это наказание. На вопрос о том, какие судебные меры будут предприниматься, он не ответил.

– Ну как? – кивнул де Гранден. – А теперь вот это…

Третья заметка была совсем краткой:

ЗНАМЕНИТЫЙ ХИРУРГ УДАЛЯЕТСЯ ОТ ДЕЛ

Доктор Джон Бирсфилд Марстон, широко известный в этой части страны как эксперт в костных операциях, заявил о своем намерении завершить свою практику. Он продал свой дом и уезжает из города.

– Картина пока что представляется весьма ясной, – отметил де Гранден, рассматривая первую вырезку с поднятыми бровями. – Но… morbleu, друг мой, посмотрите, посмотрите на эту картинку: это Дора Ли. Она вам никого не напоминает? А?

Я взял вырезку и внимательно всмотрелся в иллюстрацию статьи, объявляющей о разрыве помолвки молодого Марстона. Женщина была молода и разодета в пух и прах по моде времен испано-американской войны.

– Гм… никого… – начал было я, но тут же замолчал. Внезапное сходство поразило меня. Несмотря на высокую сложную прическу и неподходящую к ней матросскую соломенную шляпку, женщина на картинке имела определенное сходство с изуродованной девушкой, которую мы видели полчаса тому назад.

Француз увидел озарение на моем лице и кивнул.

– Ну, конечно, – сказал он. – А теперь возникает вопрос: молодая девушка с изуродованными глазами – родственница этой Доры Ли, или это просто совпадение? И если так, что стоит за ним? Hein?

– Я не знаю, – признался я. – Какая-то связь должна быть…

– Связь? Конечно, связь есть, – подтвердил де Гранден, роясь в портфеле. – Ах! Что это? Nom d’un nom, друг мой Троубридж, кажется, я вышел на дневной свет! Смотрите!