отбиваться. Гадство, почему такие шекспировские страсти разыгрались, ведь не было по настоящему ничего компрометирующего! На ровном месте всё началось, невезуха просто какая то! Случай, на пару с вредным обитателем рта и всё. А было ли? Грызут думы невеселые.
Картины счастливых моментов, пролетевших практически «вчера», больно ранили и терзали свежестью воспоминаний упорхнувшего воплощения мечты.
Запиликала напоминалка на компе. Сейчас подъедет водитель. Пора на вокзал, встречать великих предков.
Родителей о Галановских достижениях просветили соседи, узревшие первый репортаж ТВ и начавшие на следующий день задавать странные вопросы. Удивление всех участников диалога было искренним. Первые долго не могли понять о чём речь и что за шутки, вторые недоумевали по поводу излишней скрытности родителей Галанова — общаются ведь дружелюбно, отнюдь не зазнались. Чего тут скрывать? Повод отличный, гордиться нужно! Итогом оказалась парочка проясняюще-обвиняюще-весёлых телефонных разговоров со скрытным отпрыском. Но только в марте, после задержек и переносов, родители наконец выбрались к нему. Наблюдение за сыном через новости ТВ не очень-то похоже на нормальное общение, не так ли?
После стандартных приветствий, объятий и поцелуев, подхватив одну из сумок, он довел их до поджидавшего джипа. По дороге родители не выдержали, отметив все происходящее «с» и «вокруг» сына фразой отца, сказанной уже лично, — «ну ты даёшь, Виталя! Кто бы мог подумать!» Мать радостно, и, несомненно, гордо, улыбнулась за взрослое и такое умненькое дитя. Отпрыск же отметил про себя, что, несмотря на годы, мама, когда улыбается, смотрится по прежнему ого-го! Совсем как на её фотках после окончания школы.
— Давай, вези, показывай свою новую пещеру.
Побродив по двум с половиной сотням «квадратов» пяти комнат новой берлоги сына, полный впечатлений отец заметил:
— Богато нынче живешь теперь, сын. Жениться не думаешь, есть на примете кто? А? Знакомить будешь? Или как?
Макарова вещи после ссоры забрала (милостиво согласилась тогда разрешить отвезти её домой со шмотками, но сидела в машине, отвернувшись к стеклу. Попытку взять за руку вежливо, но непреклонно пресекла. Что ж это делается? Точно невезуха… знаю, как её зовут).
Родителей не проведешь. Чуткий мамин взор уловил наведенный за месяц Юлией некий специфический женский расклад-порядок в наполненном совместными усилиями Виталия и Юлии антураже, не успевший разрушиться после ссоры-расставания. Явно поделилась своими мыслями с отцом. Пока сын отвлекался на, как он сам себе описал — «быстро-к-холодильнику-и-резко-подорвался-накрыть-покормить-маму-и-папу».
— Да как сказать, расстроилось всё, не успев начаться. Познакомились. Разбежались. Всё, прошла любовь, увяли помидоры. — признался Галанов, промолчавший о истинном восприятии им размолвки.
— Быстро у тебя дела делаются. Неправильно как то это. Переживаешь? Вижу, не отпирайся. — констатировала стоявшая рядом мама.
— Есть такое. — не смог соврать Виталий.
Мать помолчала, не став углубляться в подробности, как предположил было себе сынуля. И быстренько, на всякий случай произнесла:
— Решай сам, я советовать тебе ничего не буду, — и тут же добавила, начав старую песню — но, может, у нас поищешь себе девушку?
Галанов вздохнул. Опять она за своё. Отчётливо понятно, намёк в какую сторону. Давно известную, хуже некуда. И, увы, не поймет, что его ненависть к церкви и многому, связанному с религией, взрастила она сама. А отнюдь не ВУЗ, давший детско-пионерско-школьному «бога нет» опору истинного материалистического понимания мира. Эх, мама! Проще смолчать. Ему, а не ей. Религиозные чувства — это неизлечимо. Мозги, в которые с детства, ей и бабушке, исподволь вливались догмы и установки упоротыми ранее «древлеправославным», ныне «старообрядческим» поколениями фанатиков попов-старообрядцев. Галанов вспомнил, с какими скандалами в школьные годы (в советское время, ха-ха, кто б мог подумать!) отстаивал своё право не креститься, не кидать поклоны на иконку в углу и не посещать (Сынок, хотя бы по «праздникам», я тебя не о многом прошу!) эту долбаную церковь. Подвинутой на «всё равно надо во что-то верить» невесты, не говоря уже о истовом религиозном упрямстве «а-ля мама» ему ещё не хватало!
Он демонстративно скривил физиономию. Мама всё поняла. И не стала продолжать. Не только сын, но и мать с годами научилась отодвигать слегка в сторону «идеологические разногласия». До более удобного случая. Если есть странные сомнения в материнской настойчивости. Ну Вы поняли, да?
— А со старой квартирой что? Продавать будешь? — с непринужденностью, возможной только между близкими родственниками, перешла мать от потенциально конфликтоносной к другой, совсем не спорной, теме.
— Жалко как-то, столько лет там прожил. Стоит, пить-есть не просит, ну и пусть. А, может в Москву рванёте? Квартиру новую для вас купим.
Мама посмотрела на отца. Похоже, они обсуждали этот вопрос и, помявшись, сказала:
— Знаешь, сынок, ты деньги не трать на нас. Квартира у тебя теперь шикарная, машина. С девушкой своей, может, помиритесь. Или новую найдешь. Живи и радуйся. Наукой занимайся дальше. Раз так хорошо выходит. — она улыбнулась ему. — А у нас спокойнее, мы в Москву переезжать не хотим, всё на месте налаженное и своим чередом идёт. Тут, в столице, все какие-то бешеные. И город сумасшедший.
— Ну да, что есть, то есть. У меня первый год такие же были ощущения, потом привык, а сейчас и не замечаю — поддержал впечатление Виталий. — а если передумайте, тоже все вопросы быстро порешаем. Сам убедился, когда есть возможности финансовые, как легко делается задуманное — явно
