Сперва это было просто прикосновение, затем я осторожно обхватила щупальце ладонью.
— Что? — Взволнованный голос Макнэлла прорвался сквозь мои попытки сконцентрироваться на собственных ощущениях.
— Все нормально.
Голос подвел, перейдя в хрип. Я была невероятно напряжена, опасаясь, что в любую секунду руку снова обожжет, а то и что-нибудь похуже произойдет. Но не происходило ровным счетом ничего.
— Как будто она что-то ждет от меня.
Я смотрела на медузу, но ответа не находила. Отпустила щупальце и, отведя руку, посмотрела на ладонь. Никаких следов контакта.
Медуза как будто отчаялась и, больше не стоя у меня над душой, переместилась подальше, хватаясь при передвижении за пучки травы. Ошибиться было немудрено, но вроде бы она использовала для этой цели другие щупальца.
— Я попробую, — заявила вдруг Ио и, не дожидаясь нашей реакции, шагнула к медузе почти вплотную.
— Я — Иолетрия, планета Дуэлла, — четко произнесла она и вытянула руку.
Секунду поколыхавшись на ветру, медуза обвила предложенное запястье щупальцем, как сделала совсем недавно со мной. Каждый вдох и выдох давались тяжело, биение сердца, казалось, встряхивает все тело.
— Что?
На сей раз я не удержалась от вопроса, теперь понимая, что чувствуют те, кто имеет возможность лишь ждать чужих ответов.
— У нее меняется температура, — сосредоточенно хмурясь, ответила Ио. — Была примерно как у меня, сейчас щупальце резко стала холодным… Опять потеплело…
Вскоре медуза отпустила руку дуэллийки, вытянула в ее сторону другое щупальце и застыла в ожидании. Последовав моему примеру, лингвистка ответила «рукопожатием». Никакого понятного для нас эффекта это не возымело. Физический контакт прервался без очевидных результатов. Массируя пальцами виски, опустив голову и прикрыв глаза, Иолетрия принялась что-то бормотать себе под нос. Лингуан выполз из-за ее пояса и вытянул вверх длинную шею.
Переключив внимание на существо из этого мира, я вновь стала рассматривать его и наконец обнаружила то, чего никак не могла найти поначалу — глаза! Притом целых четыре. Вот только располагались они на щупальцах — не тех, которые медуза протягивала к нам с дуэллийкой — и поэтому я поначалу приняла их за простые пятнышки, не выполняющие никакой значимой функции.
— Кажется, я поняла! — выдохнула Иолетрия, распрямляя спину. — Температура. Она разговаривает посредством температуры!
— Ты хочешь сказать… — начал было Рэй, но лингвистка, взволнованно шагавшая взад-вперед, продолжила:
— И со мной, и с Сэм она использовала одно и то же щупальце. Видимо, именно оно отвечает за передачу информации. Потрясающе. Ни у одного разумного вида, ни на одной планете не зафиксирована такая система коммуникации! Эти существа обладают способностью регулировать температуру собственного тела, — принялась объяснять она, все-таки вспомнив о нашем существовании. — И используют ее вместо слов или жестов. Каждый градус, или десятая часть градуса, или даже сотая — откуда нам сейчас знать? — это примерно как наша фонема. Звук, использующийся в речи, — уточнила она в ответ на несколько вопросительных взглядов. — Просто для примера: 37,1 — «а», 37,2 — «б» и так далее. При общении они обхватывают щупальце собеседника, восприимчивое к таким переменам, и начинают «прыгать» с одной температуры на другую, подобно тому, как мы переходим от звука к звуку.
— То есть ты считаешь, что она разумна? — уточнил Рэй.
— Практически уверена. Посмотрите, как она себя вела.
— Как? — скептически спросила я, инстинктивно поглаживая обожженный участок кожи.
— Последовательно. Терпеливо. Попыталась «поговорить» с тобой, потом предоставила тебе возможность ответить. Проделала то же самое со мной, когда я пошла на контакт. При этом, похоже, поняла, что в первый раз что-то пошло не так, и избежала использования той же температуры.
— Хорошо. — По-моему, Иолетрии не удалось окончательно убедить Рэя, но он был готов дать ее гипотезе шанс. — Ты можешь попробовать наладить с ней контакт?
— Не уверена. — Дуэллийка наконец остановилась, воодушевление во взгляде сменилось обеспокоенностью. — Если я права, этот язык настолько не похож на все, нам известные, что я даже не знаю, с чего начинать. Мы ведь не обладаем способностью менять температуру на кончиках пальцев. В лингуана такая программа тоже не заложена. Это все равно, что пытаться говорить на новоземском, не умея издавать звуки. В таких ситуациях проще общаться письменно или с помощью рисунков…
— Думаешь, она умеет рисовать? — скептически спросила я.
— Она, может быть, и умеет, а вот я — нет.
На это признание мы отреагировали нервными смешками.
— Можно попробовать что-нибудь напечатать, — предложил Кен, — и показать ей. Если у них есть письменность, возможно, она тоже что-нибудь продемонстрирует. Но я не знаю, чем это поможет. Все равно у них не будет таких букв, как у нас.
