– А кто тебя заставляет этим заниматься? – опять же понимая кто, а вернее – что, но не в силах удержаться, не спросить, произнесла Маргарита.
– Жизнь, дорогуша! – ожидаемо ответил отец. – Жизнь какая, ё-моё, я и предположить не мог, что она со всеми нами такой фортель выкинет. Или что, мне саван на голову и ползти на ближайшее кладбище? Хрен! Раз вы меня мытьем, так я катаньем!
– А я тут при чем? – снова спросила Маргарита.
– А ты при том, что хочется мне кушать, – сказал отец. И засмеялся, замахал рукой: – Не в том смысле, что у дедушки Крылова, не в том. В другом! Хотя и в прямом. Представляешь, как я живу?
– Нет. Откуда, – пожала плечами Маргарита.
Отец покивал:
– Да, откуда… Ах, дорогуша моя, и стыдно, и надо признаться. На понтах я живу. На понтах!
– То есть? – Маргарита не была уверена, что правильно поняла отца.
– Понтярю я, понтярю! Вид делаю, арапа заправляю! Стою на пальцах, как в пуантах, чтобы выше ростом казаться! А то опустят меня, как суку последнюю, и буду я у них ботинки лизать, а они мне подошвой грязной по морде!..
Маргарита потеряла терпение:
– Пап! Ты бы послушал себя. Ты говоришь, словно какой-то блатняга! Словно урка последняя.
– О-ох, с кем поведешься, тем голосом и выть. – Отец, наконец, сел к столу, взял свою чашку, отпил, поставил обратно на блюдце и ударил ладонью по столешнице, так что все вздребезжало. – Делового человека я из себя корчу. Бизнесмена. Будто бы не я эти этикетки рисую, а негры на меня пашут. Будто бы я фирмач, а кисти в руках и не держал.
– Бред какой-то, – не выдержала, удивленно проговорила Маргарита.
– Бред, потому что ты в бизнесе ни хрена не сечешь, – тотчас парировал отец. – Узнают, что я художник – сразу мне расценки на пару порядков снизят. Мгновенно! Человек у них – только кто дело крутит, бизнес, иначе, а кто работу работает – грязь, шваль, растереть, как харчок, и чтобы следа не осталось!
– Но я-то при чем, я-то? – снова напомнила о себе Маргарита.
– Подходим, дорогуша моя, подходим, – сказал отец. – Какая ты нетерпеливая. Я какой образ жизни веду, соображаешь?
– Образ жизни бизнесмена, – по-школьному ответила Маргарита.
– Почти, – подтвердил отец. – В той, видимой части. Которая на публику. Шьюсь во всяких тусовках, членствую в клубах, разнообразные завтраки, обеды, ужины… А в связи с этим я нуждаюсь… как ты думаешь, в чем?
– Да, в чем? – переспросила Маргарита.
– В эскорте.
– В эскорте? – Маргарита не поняла.
– В сопровождении, дорогуша. – Отец протянул руку и похлопал по руке Маргариты на столе. – Куда-то я могу притащиться один, а куда-то ни в коем разе. И мой эскорт должен подчеркивать мою крутость. Сечешь?
Маргарита кивнула. Она просекла.
– Ты предлагаешь быть твоим эскортом мне?
Отец, не отнимая от ее руки своей, тоже согласно кивнул.
– Умна не по годам, говорю же. Я, видишь ли, нуждаюсь в том, чтобы это был совершенно надежный человек. Чтобы я знал: не подведет и не продаст ни в коем случае. Не будет трепать языком. Я пару раз сильно подзалетел. Очень сильно. Больше не хотел бы. Полагаю, с родной дочерью таких проблем не возникнет?
В чем-чем, а в этом Маргарита могла заверить его, не задумавшись.
– А в каком качестве по отношению к тебе я должна выступать? – спросила она затем. – Дочери? Любовницы?
– Пассии, – убирая свою руку, сказал отец. – Дочери – это, конечно же, хорошо бы. Но дочь с собой всюду не потаскаешь. Так что пассии, дорогуша моя, пассии.
– Ну, ты придумал! – выдохнула Маргарита. – Да я же себя… кем? Я какой-то продажной сукой себя чувствовать буду!
– Ну, ну, ну! – увещевающе помахал рукой отец. Отпил из чашки, поднялся и прошелся перед столом. – Ты что, тонкая натура, что ли? Еще не хватало. Грубей! И побыстрее. А то обдерешься вся, до живого мяса, всю жизнь себе в ад превратишь. Живи веселее, вольнее. Не думай о завтрашнем дне. Лови кайф. Всерьез роли своей не воспринимай – и никаких проблем. С новыми людьми будешь знакомиться, отношения завяжешь. Может быть, с кем роман закрутишь. Пожалуйста. Ничего не имею против. Придумаем что-нибудь, чтоб и волки сыты, и овцы целы. Найдем способ, как выкрутиться. Главное, не продавать. Быть Партнершей с большой буквы, Чтоб я всегда на тебя опереться мог.
– И ты мне собираешься за это платить? – поинтересовалась Маргарита.
– Триста долларов, как и другим, – живо отозвался отец. – Извини, больше не могу. Устроит?
