– Шустрый, скотина, еле удалось подобраться, – прокомментировал свой удар мой боец.
Я только кивнул, на благодарности времени не было. Нужно было помочь тем, кто еще не успел справиться. Эльфы не воюют строем, их оружие слишком требовательно к свободному пространству. В этом есть свои преимущества, а недостатки первородные научились минимизировать. Но в таких случаях, когда часть бойцов были выбиты до начала боя, при внезапном нападении, даже высокое личное мастерство и отточенная тактика спасти не могут. Мы все же победили, но за победу пришлось заплатить двумя десятками жизней. Неслыханное дело – примерно равное количество людей и первородных схлестнулись, и люди мало того что победили, но еще и обошлись такими малыми потерями – всего пятая часть вступивших в бой! Если бы я услышал о таком, я бы посчитал это выдающимся результатом. Вот только каждого из погибших я знал лично. Радоваться не получалось. Тела мы оставили на месте, даже собирать трофеи с первородных не стали – этим займется основная группа беженцев, когда доберется сюда. Кое-как перебинтовав раненых и оставив тех, кто не мог продолжать бой, мы двинулись дальше. Ранеными заниматься было некогда.
Мы все же прошли эту проклятую лесостепь. Было еще несколько стычек, но вообще первородные явно не успели среагировать, иначе так легко бы мы не отделались. А когда поняли, что мы уже почти прорвались, и собрать достаточно сил, чтобы нас остановить, они просто не успевают, то и вовсе предпочли убраться с дороги. По крайней мере, последние несколько часов мы вовсе не встречали эльфов, хотя следов их недавнего пребывания было достаточно. И все же, выбравшись, наконец, из леса, все вздохнули с облегчением, хотя радоваться было еще рановато. В то, что первородные так быстро отправят погоню, мне почему-то не верилось, шороху мы навели достаточно. Однако я вполне мог и ошибаться, так что теперь далеко позади каравана оставались несколько троек разведчиков – просто на случай, если погоню все же отправят. Вперед тоже отправились несколько групп, просто на всякий случай.
До Кеймура с нашей скоростью оставался всего день пути. Я почти расслабился, уже предвкушая возвращение домой и встречу с любимой. Даже перестал ходить в разведку, вместо этого занимался ранеными, отвечая на тысячи уточняющих вопросов Говорны. Девчонка, несмотря на то что была просто серой от усталости к тому времени, как мы покинули лес, быстро оправилась и теперь скакала вокруг меня, расспрашивая, что и зачем я делаю, и даже пыталась помогать. Я не переставал восхищаться любознательностью и сообразительностью юной гоблинши – казалось, она готова впитывать любые знания. Вид ран девчонку совсем не пугал, действовала она уверенно и аккуратно, так что из нее получилась отличная медсестра. В общем, я совсем почувствовал себя дома, в голове преобладало радостное предвкушение. Казалось, как только доберемся до города, обо всех проблемах можно будет забыть. Мне очень хотелось не останавливаться на ночевку. Я прекрасно понимал, что если оставлю переселенцев, то вполне могу добраться до Кеймура уже сегодня. До самого вечера я мучился сомнениями – вроде бы особой опасности для людей здесь уже не было и ничего страшного бы не случилось, если бы я ушел. Но с другой стороны, оставить Беара и остальных в такой момент было бы не слишком красиво. В конце концов, я решил дождаться, когда пора будет устраивать стоянку, а уж потом принимать окончательное решение.
Мучиться сомнениями так и не пришлось. За три часа до заката вернулась группа разведчиков, шедших далеко впереди. Парни были не одни – с ними шли несколько гоблинов. Я радостно бросился к ним, спеша узнать последние новости… и остановился. Как только меня заметили, гоблины сбились с шага. Лица у них были серьезные, безрадостные и немного виноватые. Я еще не знал, что произошло, но уже чувствовал – какая-то беда. Рядом оказалась Говорна и крепко вцепилась мне в руку, она тоже почувствовала, что что-то не так.
– Что случилось, ребята?
– Вождь, – один из гоблинов вышел чуть вперед. Чуть помолчав, он, наконец, набрался решимости и сказал: – Твою женщину убили.
Я не раз читал, как в подобных ситуациях описывали чувства героя. «Свет померк у него перед глазами», «его будто окружила прозрачная стена, отсекающая краски и звуки». Ничего такого не было. Не знаю, можно ли вообще описать те чувства, которые у меня возникли. Отчаяние? Горечь? Вина? Не знаю. Все это вместе, наверное. Такое трудно осознать сразу и трудно сразу поверить. У меня не было оснований не доверять гоблинам, да я и не сомневался в них, просто принять смерть кого-то, кто стал частью тебя, сразу невозможно. Наверное, это защитная реакция организма, который пытается спасти себя от столь сильного потрясения.
– Как это произошло? – удивительно, но голос мой звучал спокойно.
– Эльфы пришли, вождь. Тогда в первый раз. Мы не ждали. Они убили тех, кого встретили на пути к городу, патрульных. Остальные были на промысле. Орки, воины-гоблины, почти все женщины. В городе были только дети и с ними несколько женщин. И Иштрилл. Они стали прятать детей. Эльфы хотели убивать, особенно когда попали в наши ловушки, несколько умерло. Отряд был небольшой, разведчики. Двадцать. Но пять из них попали в ловушки. Когда они нашли убежище, Иштрилл стала с ними сражаться. И другие женщины тоже, кроме тех, кто побежал за помощью. Твоя женщина убила семерых, ее сильно ранили. Когда прибежали орки, она уже умирала, но еще сражалась. Орки убили эльфов, но Иштрилл умерла, другие женщины тоже.
– Когда? – я мог говорить только односложно, и даже короткие фразы удавалось выталкивать только через силу.
– Двадцать и еще пять дней назад.
– Где… – голос у меня сорвался, но я все же закончил: – Где она?
– Мы ее похоронили. Положили в могилу, как у орков принято. И остальных женщин тоже.
– Отведи меня туда. Остальные пусть останутся, помогут людям расположиться на ночлег, а ты отведешь меня.
