Глава 18
Доброе утро
Это было… отвратительно. Все это.
Я боялся этого и подспудно ощущал неизбежность срыва, но не ожидал, что все случится настолько быстро. Надеялся, что Рина хоть что-то поняла из моих слов, и мы сможем какое-то время существовать так, как было до сих пор. Но, судя по поведению, ни ржавого гвоздя она не поняла! Девчонка… Дура! Зачем она полезла? Зачем дотронулась? Зачем позволила к себе прикоснуться?
И, главное, что делать теперь?!
Я отчетливо понимал, что теперь не смогу оставаться с ней наедине, потому что при первой возможности докончу начатое. Стоило на мгновение замереть, позволить мыслям течь свободно, и внутри поднималась тяжелая волна возбуждения, грозящая вновь затопить разум, пальцы явственно ощущали нежную девичью кожу, а ноздри дразнил сладкий самшитовый запах.
Все тщательно возведенные границы, все разделение мира на черное и белое полетело в бездну, следом за ними отправились надежды и удовольствие от близости и тепла чужой Искры. Даже сейчас, когда Рины не было рядом, я хотел ее до боли в паху и темноты перед глазами. И с мучительной отчетливостью сознавал, что моя мания перешла в иное качество. И долго контролировать я ее не смогу. Безумие всегда найдет выход, а в этот раз ему, увы, нужна была конкретная жертва. Я хотел не какую-то женщину, а вполне определенную.
У Рины оставался единственный выход: бежать как можно дальше, не оглядываясь. Лучше всего бежать за границы Вираты — только тогда у нее был бы шанс выжить. Потому что здесь… Рано или поздно — скорее, рано, — я не удержусь и приду к ней. И вряд ли эта нежная, юная девочка подобное переживет. Хуже того, подобное добьет и меня: я точно знал, что жить с этим меня не заставит уже никакой долг.
Если у нее, конечно, получится от меня сбежать. Если она догадается и если успеет.
И почему мне совсем не верится в ее благоразумие?
Черное, ядовитое, заполняющее все мое существо чувство обреченности — меня самого и этой наивной девочки — вылилось в злость, которую надо было сорвать хоть на ком-то. Или на чем-то, поскольку никто мне под руку благоразумно не попадался. Мебель, бумаги, стены, покрывшиеся сеткой трещин, несмотря на всю защиту, — все это расплатилось за человеческую наивность и глупость.
А потом дворец, явно обладавший чувством самосохранения, открыл мне дверь в мою собственную ванную. Очень мило с его стороны; я бы, конечно, и так добрался до покоев, но какой ценой?
Не знаю, сколько я отупело просидел под холодной водой. Выбрался только тогда, когда меня уже перестало колотить, а руки и ноги почти потеряли чувствительность.
Будет забавно — сдохнуть сейчас от переохлаждения…
Но вода все же сделала благое дело, потому что сейчас мне уже не хотелось ничего. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы доползти до постели и рухнуть на нее с тоскливой надеждой, что утро, может быть, хоть что-то изменит. Может быть, я хотя бы смогу придумать, как спасти от себя Рину. Может быть, утром будет иметь значение и волновать меня тот факт, что дана почему-то умудрилась рассмотреть мою галлюцинацию.
Снилось, предсказуемо, нечто омерзительное, какой-то кровавый кошмар с кучей трупов и невообразимыми уродливыми тварями, пожирающими их, и из этого пира Агоний никак не получалось вырваться. Впрочем, это все равно было лучше, чем если бы я видел во сне продолжение вчерашнего вечера.
Однако, несмотря на этот сон и чудовищное окончание вечера, пробуждение оказалось неожиданно приятным. Меня не терзали мрачные мысли и предчувствия, напротив, настроение было каким-то удивительно оптимистичным и радужным, а голова — светлой, пустой и легкой.
Единственным мелким недоразумением, которое портило приятность утра, оказались пряди пахнущих самшитом волос, щекочущие нос и губы. Я поморщился, чуть отодвинул голову и с удовольствием огладил ладонью бедро лежащей в моих объятьях женщины — обладательницы беспокойной шевелюры. Ощущение мягкой, нежной кожи под пальцами с лихвой компенсировало досадную неприятность. Ладонь скользнула на талию, я осторожно прижал женщину крепче и понял, что вполне настроен начать хорошее утро с чего-то чрезвычайно приятного… и вдруг окончательно проснулся.
Я шарахнулся назад, открыл глаза и рывком поднялся на постели, огляделся. Нижний дворец, отлично знакомая спальня, сброшенная на сундук одежда. А в моих объятьях — действительно спящая девушка. Более того, хорошо знакомая девушка, с мыслями о которой я вчера засыпал.
Я отстранился еще, ощущая волной поднимающийся изнутри страх… и все.
К моему изумлению, ощущения не изменились совершенно. Никуда не делись ни хорошее настроение, ни обнаженная женщина, ни характерное напряжение в паху.
И, самое главное,
