— Ив, оденься, пожалуйста, — попросила она. — Ты меня смущаешь.
— Знаешь, я совсем не уверен, что хочу это делать, — ответил честно. Во мне сейчас боролись два противоречивых желания: с одной стороны, хотелось выяснить все, что знала девушка, а с другой — еще раз доказать себе, что я действительно не сплю. Второе желание было острее. — Ты не представляешь, насколько приятно мне сейчас любоваться твоей смущенной мордашкой и дразнить тебя. Страшно, что это может в любой момент закончиться. Не верится, что все взаправду. Но удержаться сложно, даже невозможно… Больше того, я сейчас задам тебе один очень глупый и неуместный вопрос. Если хочешь, вместо ответа можешь съездить мне по морде, но… Рина, можно я тебя поцелую? — негромко проговорил я, склонившись ближе.
Несколько мгновений девушка растерянно, недоверчиво таращилась на меня, а потом вдруг медленно кивнула, не отводя взгляда.
Признаться, от такого ответа я растерялся. Я не ожидал всерьез, что она действительно отвесит мне оплеуху, хотя это было бы кстати и позволило бы утвердиться в реальности происходящего не меньше поцелуя. По моим представлениям Рина должна была зажмуриться и затрясти головой. А она взяла — и согласилась. И теперь неловкость испытал уже я.
Запоздало вспомнились слова Пастушьей Свирели о том, что девушка в меня влюблена, и я почувствовал болезненный укол совести. Да, я сейчас пребывал в состоянии, близком к эйфории, и не вполне отдавал себе отчет в собственных действиях, но… вот именно сейчас это меня совсем не оправдывало.
А заодно получилось, что я сам себе отрезал путь к отступлению. Потому что передумать сейчас будет еще хуже, чем воспользоваться доверчивостью этой девочки.
«Один поцелуй. Просто для собственного успокоения. И надо срочно брать себя в руки», — решил я и склонился ближе.
Все страхи испарились мгновенно, от первого же прикосновения к теплым, живым и настоящим губам. Сначала я целовал осторожно, с трудом вспоминая, как это вообще делается, и внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям в надежде успеть отреагировать, если что-то внутри изменится. Изменилось, да. Но совсем не так, как я боялся.
Мягкие нежные губы манили обещанием удовольствия. Через несколько мгновений Рина неуверенно, робко ответила на поцелуй, ее ладонь коснулась моего плеча, скользнула по нему к шее, тонкие пальцы запутались в волосах.
Поцелуй стал глубже, увереннее, уже не таким невинным. Я обнял девушку за талию, прижимая к себе; она не сопротивлялась, послушно прильнула к моему телу. Не противилась, когда моя ладонь скользнула ниже, на бедро, не укрытое одеялом, аккуратно сжала ягодицу.
Неумелый, но искренний ответ на мои прикосновения, ее отзывчивость и податливость пьянили, туманили разум. Чем дальше, тем сильнее хотелось большего. Не только целовать, но ласкать стройное тело губами, ни о чем не задумываясь, наслаждаясь просыпающимся и крепнущим в девушке ответным желанием.
Я прервал поцелуй, но коснулся губами шеи, и Рина доверчиво запрокинула голову, позволяя мне все, что захочу. А я уже точно знал, что хочу ее всю. Целовать, гладить, брать — медленно, с наслаждением, ощущая искренний отклик и вот это жаркое, чистое желание без малейшего оттенка безумия. Это ведь было, много лет назад все это уже было, и я до умопомрачения хотел вновь ощутить себя
Неожиданно отрезвил меня негромкий стон удовольствия даны, когда я уже совершенно уверенно и не задумываясь о постороннем целовал ее грудь, отбросив в сторону одеяло, которое она уступила также без малейшего сопротивления. Я замер, отстранился, и разочарованный вздох даны отозвался во мне новым всплеском возбуждения. Но, к счастью, разум уже включился.
— Прости, — проговорил негромко, крепко обнимая девушку.
Она спрятала пылающее лицо у меня на груди, доверчиво прижалась и негромко спросила:
— За что?
— Увлекся, — признался честно. — Сложно остановиться. Все слишком хорошо для того, чтобы получилось в это поверить. Я… отвык от таких ощущений.
— Я тоже… увлеклась, — пробормотала Рина смущенно.
Я не удержался от смешка и возразил:
— Тебе простительно. А с моей стороны это не лучший поступок.
— Почему? — полюбопытствовала она.
— Потому что… — проговорил я и запнулся, не зная, как ответить, чтобы не обидеть. — Потому что я пока не в себе и цепляюсь за любую возможность удостовериться в реальности происходящего и в том, что именно во мне действительно что-то изменилось. Ты сама же потом пожалеешь, а я не хочу, чтобы все было вот так и не хочу пользоваться тобой.
— Спасибо, — тихо пробормотала она.
— Рина, расскажи мне, что случилось? Как ты здесь оказалась? — спросил я, предпочитая сменить тему, и отстранился, выпуская девушку из объятий.
— Во сне? — неуверенно предположила дана, вновь натягивая одеяло до подбородка, и отвела взгляд.
— Поясни, — попросил ее.
