Цзайфэн долго и внимательно смотрел в глаза этому странному генералу, не понимая – шутит он сейчас или говорит серьезно. Казалось, что все эти потрясения для него всего лишь баловство. Он предлагал вариант. Вполне неплохой. Но Цзайфэн прекрасно понимал, здесь и сейчас они решают судьбу того, кто совсем недавно также беседовал с этим человеком. В чем подвох? Где уловка?
– Не переживайте, – словно почувствовав мысли принца, произнес Куропаткин. – Я предал лишь единожды, да и то – предателей, оставаясь верным присяге. Вы думаете о судьбе Цы Си и Юань Шикая? Но разве я их в чем-то обманул? О чем договаривались, то они и получили. Полностью.
– А вы не боитесь, – прищурившись, поинтересовался принц, – что великие князья вас со света сживут? Ведь как это все будет выглядеть со стороны? Будто бы я поставил в один ряд принцев крови и простого генерала. Вам это польстит, а их оскорбит. Должно оскорбить.
– Это уже будет моя забота, – отмахнулся Куропаткин. – Главное в другом. Вы должны действовать так быстро и ловко, чтобы от Николая II не требовалось принимать НИКАКИХ решений. Не мучайте его.
– Хорошо. Допустим, я соглашаюсь на ваши условия. Какую помощь вы мне окажете?
– Война с Японией закончена. Оку и Куроки капитулировали. Ноги интернировался, предварительно разоружившись. Во Владивостоке идут переговоры о мире между Россией и Японией… События в Китае пока мало кого волнуют. Вы даже не представляете, какая во Владивостоке стоит ругань. Поэтому, если я сниму не армию, а корпус да тихо выдвину его на Пекин, это заметят слишком поздно. Об угрозе гражданской войны в Китае знают все, кому это интересно. Прикрытие границы с моей стороны является разумным шагом. А далеко ли от границы до Пекина? Рывок под надуманным предлогом… и все.
– Вы считаете, что разобьете Юань Шикая так быстро?
– Доверьтесь мне, – произнес и очень многозначительно усмехнулся Куропаткин. – Вы даете мне княжество, я вам империю. На мой взгляд – вполне честная сделка. Но действовать я буду самостоятельно. Или вы полагаете, что к этому развитию событий я не готовился?
Глава 10
15 сентября 1904 года, Ляоян
Генерал Куропаткин вышел из штаба и проводил довольным взглядом своего военного комиссара – Иосифа. Тот с весьма загруженным видом сел в автомобиль и погрузился в размышления. Алексей Николаевич уже прекрасно понял, что этот парень не был идейным «городским сумасшедшим», а потому занялся революционной деятельностью от безысходности. Амбиции, ум, трудолюбие и прочие довольно позитивные качества переплелись в нем воедино и жаждали найти выход. Но системе он был не нужен. А значит что? Правильно, он стал разрушать систему в поисках места под солнцем. И тут на его жизненном пути появился Куропаткин, который смог с ходу спровоцировать застоялые амбиции Джугашвили. И вот который месяц Иосиф был военным комиссаром армии. Что дальше? Да ничего особенного. Алексей Николаевич постарался, с одной стороны, дать ему шанс развития и самореализации в рамках уже существующей системы. А с другой – упорно крушил глупый идеализм, что вливали в уши этому человеку не очень порядочные люди. Он ничего не оспаривал и критиковал. О нет. Он просто правильно задавал вопросы и предлагал разрешить неожиданную задачку. А потом, когда Иосиф приходил с решением, объяснял, почему вот тут и тут работать не будет. Вот и сейчас. Хмурый и недовольный собой Иосиф забрался на сиденье автомобиля, нахохлившись и погрузившись в мысли. А Алексей Николаевич пошел пешком – ему регулярная прогулка требовалась для тонуса и здоровья. Дин Вейронг же «присел ему на уши», докладывая текущие сводки – обычную текучку…
Ситуация складывалась как нельзя лучше.
Кавалерийский корпус Маньчжурской армии, буднично погрузившись в Ляояне в вагоны, отбыл в Пекин. Без лошадей, разумеется. Зачем правильной кавалерии лошади? Правильно. Незачем. Настоящие кавалеристы и сами недурно скачут, особенно усиленные тремя батальонами линейной пехоты да отдельным штурмовым батальоном. А если их поддержать двумя бронепоездами да тремя бронеавтомобилями, то вообще – огонь! Вместе с ними в Пекин по ветке, проложенной от Мукдена, убывал и Цзайфэн с небольшой свитой, подписав предварительно все необходимые документы.
Так что теперь Алексей Николаевич Куропаткин был не только генералом Русской императорской армии и нетитулованным дворянином Российской империи, выводящий свой род из крепостного крестьянина в третьем поколении. Нет. Он теперь еще был и самодержцем независимого княжества Маньчжурия. Хотя об этом еще никто не знал – спешить с оглаской Куропаткин не хотел. Нужно было с Пекином сначала все уладить окончательно. И на то были все шансы. Ведь четыре дня назад вся мировая общественность натурально вскипела из-за обнародования показаний Азефа…
Великие князья, уличенные в измене, попытались «дать деру», но их задержали доброжелатели и доставили в Зимний дворец. Причем Николаю Николаевичу-младшему, который пытался по своему обыкновению орать и угрожать, еще и лицо помяли. Император отказался их принять, поэтому заговорщиков посадили под замок в одной из комнат дворца до особого распоряжения. Разумеется, никто бы не посмел просто так взять и задержать этих деятелей, чай не 1918 год. Но выставлять напоказ приказ вдовствующей императрицы, данный через голову сына, посчитали лишним.
Но на этом столичный скандал не закончился. Вдовствующая императрица прошлась по казармам Семеновского и Преображенского полков, подняла возмущенных гвардейцев и привела их под стены посольства Великобритании. Открыть двери и пустить солдат для досмотра англичане отказались, за что и были побиты. Но и только. Мария Федоровна смогла предотвратить непоправимые шаги. Впрочем, когда в подвалах посольства нашлись склады с оружием и различным печатным материалом для экстремистских организаций, сильно пожалела о своем желании выглядеть цивилизованно. Ведь по всему получалось, что Азеф прав. Дальше – больше. Мария Федоровна инициировала целую волну обысков в столице. С ОЧЕНЬ любопытными последствиями…
И если Санкт-Петербург фактически перешел на военное положение, то Берлин ликовал. Весь. От простого народа до высшего руководства.
