Да, конечно, Петр Басманов изрядно рисковал, переходя после отражения атаки в наступление. Мало ли что там могло произойти? Вдруг противник общей толпой навалится?
Но он жаждал лавров и славы. Он хотел творить чудеса на поле боя так же, как и император, с которым он слишком долго общался. Поэтому и рискнул! Сделал свою ставку и выиграл.
Глава 3
12 июня 1614 года, окрестности Смоленска
Несмотря на весьма успешную операцию двадцать третьего мая, Мстиславский оставался в крепости и никаких активных действий не предпринимал. Он просто ждал, когда Жерар Бернар и курфюрст истощат свои ресурсы и отступят. Что чрезвычайно расхолаживало противника. Так что, когда к Смоленску подошли два отдельных кавалерийских дивизиона, это стало событием. Для всех.
Что представляли собой эти отдельные кавалерийские дивизионы? Самостоятельные боевые единицы, способные действовать с хорошей оперативной глубиной и автономностью. Дмитрий планировал их применять на всех театрах военных действий. Что в Европе, что в степи.
Их состав был достаточно своеобразен для эпохи: эскадрон рейтар, два эскадрона драгун, полуэскадрон конных гренадеров и конная батарея трехдюймовых полевых «Единорогов». Суммарно – около четырехсот бойцов при шести легких орудиях. Но главное, конечно, прекрасный обоз, без которого ценность этих подразделений была несравнимо ниже.
Так вот. Прибыв к Смоленску и оценив обстановку, командиры отдельных кавалерийских дивизионов не стали прорываться в город, ибо поняли – сидеть им там сиднем не имеет никакого смысла. Вместо этого они перешли к той форме борьбы, для которой в том числе и предназначались, – ударам по коммуникациям врага.
В первые же трое суток эти два дивизиона навели шороху по всей округе.
Семь вырезанных отрядов фуражиров, пять артиллерийских обстрелов воинского лагеря с неожиданных позиций, да еще и разгром большого фуражного поезда из сорока трех подвод, что двигался от Орши.
Враги натурально взвыли.
Разъезды пытались вступать в бой с замеченным противником, но это было бесполезно. Рейтары и драгуны обладали слишком уж подавляющей стрелковой мощью. То есть они банально расстреливали эти самые небольшие разъезды при их попытке хоть что-то предпринять. Даже не доводя до ближнего боя.
Но вот двенадцатого июня произошло событие – полк саксонских кирасир смог выйти на один из таких дивизионов. Численно они были практически равны, ведь у саксонцев в лучших традициях тех лет дивизионный и батальонный уровень отсутствовали.
Завидев двигавшихся шагом рейтар, кирасиры воодушевились. И, пришпорив коней, перешли на галоп, стремясь как можно скорее настигнуть этих злодеев. Наконец-то! Столько бед! И теперь можно поквитаться!
Однако, когда до врага оставалось метров сто, раздался звук горна и из придорожных кустов поднялись драгуны с ружьями на изготовку.
Секунда.
Крик команды.
И залп! Неровный такой, растянувшийся секунды на три.
Легкая пауза в пару секунд.
Новая команда.
И драгуны выхватывают свои пистолеты из кобуры на бедре.
Крик команды.
И залп!
В этот раз уже более слаженный.
С такой дистанции сложно было промахнуться. Так что единственный шанс выжить заключался в везении. Кто-то ведь из кирасир получил и по две, и по три пули.
Но то и не важно. Ибо следующей командой, ни медля более ни секунды, драгунов повели в штыковую атаку. Ведь они сидели в кустах не только с заряженным оружием, но и примкнутыми штыками. Перезаряжать-то их не планировалось. Да и рейтары сразу, как началась заварушка, развернули своих лошадей и поскакали на помощь. Что само по себе немало. Четыре рейтпистоля и ружье у каждого – это сила! Могли бы применить пушки, но неудобно – заросли. Да и зачем? Боеприпасов-то конечное количество, особенно унитарных гранат и картечей.
Так и воевали.
А Мстиславский сидел в Смоленске на хозяйстве, опасаясь проводить вылазки. Ему почему-то мнилось, будто бы враг только этого и ждет, сидя в засаде. Возможно, это так и было. Командирам отдельных кавалерийских дивизионов это было неизвестно и неинтересно. Они просто делали то, к чему их готовили.
Глава 4
