Мехмеда II Фатиха? Или, может, еще одна недостойная «всего лишь женщина» родила пророка Мухаммеда? На это возражение великий визирь промямлил что-то невразумительно, потерявшись. А Дмитрий продолжил, пояснив, что он, император Руси, ценит умных и сильных женщин. И даже более того, именно женщина является блюстителем престола в его отсутствие. Мало того – она прекрасно справляется!
Эти слова окончательно добили всех его визави, совершенно потерявшихся в данном споре. Что им ответить? Что пророка родила недостойная? Да и Кёсем, что наблюдала за переговорами по привычному обычаю, тайно, через глазок, смутилась. Ей понравилась эта лесть. Тем более что Дмитрий во время своих реплик как-то слишком внимательно посматривал по сторонам, явно выискивая, где в затененной части находится небольшое смотровое окошко для наблюдений. Он явно знал о том, что она его слушает. Впрочем, соблюдая приличия, она выждала необходимое время, а не явилась сразу. Дескать, шла из своих покоев. А войдя, скромно села на один из диванов, что стоял совсем недалеко от двери. Будто бы она ничего не слышала и стесняется участвовать в мужском разговоре.
Но не тут-то было.
Дмитрий встал и подошел к ней.
Заглянул в глаза… и как-то странно улыбнулся. После чего совершенно без спроса откинул шелковый шарф, что прикрывал ее лицо.
Она потупила взгляд. Заметила то, как топорщатся его штаны. И удивленно подняла на него взгляд.
– Одна мысль о том, как ты красиво уложила Фердинанда II там, под Белградом, вызвала у меня жгучее влечение к тебе, – прокомментировал он свою реакцию на греческом языке, на котором уже мог изъясняться. – А сейчас же я вижу, что ты не только умна, но и, несмотря на многие роды и зрелые годы[75], телом стройна и лицом красива… Прошу, проходи ближе. Мне будет приятно беседовать с женщиной, которая возбуждает меня одними лишь слухами о ее делах.
От этих слов Кёсем потерялась. Столько лести! А ведь она думала, что он ее ненавидит! Но подчинилась и, испытывая определенную неловкость, заняла место среди визирей. Те, конечно, нахмурились, но перечить императору не стали.
Сразу после этого Дмитрий выкатил свои требования.
Все Северное Причерноморье, от Дуная до Поти, Крым и старую Фракию с Константинополем да двумя полуостровами, примыкающими к Босфору и Дарданеллам со стороны Азии, Дмитрий потребовал себе. В наследное владение. Мало того – он захотел возродить Византию на землях Фракии и принять на себя титул Басилевса.
Больно? Очень больно. И обидно. Ведь это унижение для Османской империи.
Но он не останавливался, шел дальше.
Он требовал отменить богопротивный закон Фатиха[76] и распустить империю, разделив ее между всеми сыновьями Ахмеда I. Трем сыновьям Махфируз он предлагал отдать Малую Азию и Ближний Восток. Пяти от Кёсем[77] – Балканы. А двум, урожденным Фатьмой, Африку.
Дикость? Может быть. Однако она позволяла разом разрешить все накопившиеся в Османской империи противоречия и обеспечить хлебными местами многих чиновников. Да и вообще – серьезно оживить регион. Таким образом, по проекту Дмитрия, на Балканах должны были появиться следующие государства: Эллада, Болгария, Сербия, Югославия и Македония. В Малой Азии: Турция, Сирия и Палестина. В Африке: Египет и Ливия. А потом, вслед за этим предложением, он огорошил всех присутствующих еще одной новостью. Император предложил взять под свою защиту тех сыновей Ахмета, что примут православие. Добровольно, разумеется. Ведь вера – дело добровольное. Хочешь – верь, хочешь – не верь. Но только истинная вера может призвать на помощь московские легионы…
И все, собственно.
Больше он ничего не требовал. Даже армии не просил разоружать или распускать. Пусть будущие монархи сами их делят между собой.
Пообщались. Повозмущались.
Но потихоньку разговор вошел в конструктивное русло, просто потому, что Дмитрий не желал ни в каком виде сохранения Османской империи. Как они там будут делить земли между собой – его не касается, но он считает, что каждому сыну нужно дать свою корону. И это справедливо. На этом варианте в конечном счете и остановились. А потом, когда подписали мирный договор на русском, латинском и турецком языках, император, приобняв Кёсем, увел ее для приватных переговоров. Вести, так сказать, миссионерскую деятельность. Оставив Диван и резко оживившийся двор делить должности в новых государствах. Это все было уже не его забота и не его интерес…
Дмитрий тщательно стряхнул свое «хозяйство», обернулся и посмотрел на Кёсем.
Он вырос и сформировался в XXI веке, поэтому женщин тридцати лет не считал старухами. Скорее напротив – самый цвет и сок. Уже достаточно разумны, но все еще красивы. Особенно если их не изувечила жизнь. И он видел многих красавиц этого возраста. Однако эта гречанка его просто «срубала». Вьющиеся кудрявые волосы были густы и полны лоска. Правильные черты красивого лица, которое еще практически не тронули морщины. Выразительные карие глаза с большими ресницами. Аккуратные губки: не очень полные, но и не тонкие; в должной степени чувственные и страстные. Приятный голос. Ровные, здоровые зубы, что было совсем редкостью для эпохи. Дмитрий-то за своими ухаживал изо всех сил, оберегая как зеницу ока. А тут… сами… от природы… удивительно просто. Нежная, бархатистая кожа. Небольшая, лишь слегка «изношенная» грудь так и не обвисла, вероятно, из-за того, что сама
