лестнице наверх что-то прыснуло.
– Обезьянка, – шепотом пояснил Дег. – Не любит чужаков.
На длинных полках – ступки и тигли, миски и чашки, мешки и корзинки с сушеными травами. Часть полок уставлена пузырьками, коробками и склянками с тошнотворным содержимым: раздувшиеся лягушачьи тушки, чьи-то глазки, жирные пиявки в мутном растворе. Между банок свернулась змеиная кожа в локоть длиной.
Но Кинфера таким было не пробрать. Кто учился в Школе Тамбо, тот в лавке аптекаря трапезничать может, что б там ни стояло на полках.
– Никого из ваших не видели в Линнивэ…
– …случилось. Боятся покидать лагерь…
Умаявшись ждать, пока Дег и Салиэль нашепчутся и накраснеются, Кинфер развернулся к прилавку и стал перебирать пузырьки. В отличие от других, беспорядочно растыканных на полках, эти были начисто протерты и выставлены аккуратными рядками. К каждой склянке подвязан клочок пергамента, где было указано, как действует состав, и перечислены основные компоненты.
Эльф неуверенно перебирал пузырьки, старательно вспоминая занятия в городской лекарне. Как помочь организму, что борется с отравой? Наверное, подойдет вот это средство: «Почистить кровь. Настой на красном вине. Корень девясила, плоды шиповника, цветы календулы, ягоды калины». Непременно нужно взять состав от жара: крапивный сок, липовый цвет, яснотка. И еще, наверное, нужен вот этот пузырек, на котором указано: «Для сердечной силы. Чеснок, боярышник, корень имбра».
На самом деле очень большая удача, что в Линнивэ живет именно аптекарь, а не травник. Если б еще вместо Кинфера на лагерь кочевников вышел целитель!
Эльф помнил, как действовал главный целитель городской лекарни. То был пожилой маг, лечивший людей более половины века, и ему хватало одного внимательного взгляда, чтоб определить болезнь. Старик говорил: у этого человека кровь течет медленно и собирается в сгустки – давать ему чесноку с медом. А у этой женщины вы напрасно лечите глаза: она плохо видит оттого, что у ней белый лед в затылке. А этот мужчина страдает из-за того, что сердце неровно стучит: вот же вокруг него зеленый клубок – давайте больному пустырник и боярышник…
На того мага из лекарни самые лучшие целители глядели как на божество, мечтая со временем достичь подобного мастерства. В свою очередь, сами они были примером для целителей рядовых, которые казались виртуозами молодым магам… Ну а Кинфер не умел и того, на что были способны эти молодые целители уже после года обучения.
Спрашивается, думал эльф, в чем замысел Божини, которая направила к кочевникам именно меня?
– …что это могло быть?
– Нет, Дег. Здесь все спокойно.
Поведение Салиэль казалось Кинферу странным. Неправильным.
Ему не нравилось, как она говорила с Дегом и какие опасливые взгляды бросала на него самого. Не понравилось, как Салиэль посмотрела на отобранные им склянки – встревоженно, неодобрительно, словно эльф ядов набрал.
А яды здесь тоже наверняка были. Под прилавком либо на самых нижних полках, заставленные пузырьками с наиболее мерзким содержимым.
Из лавки Кинфер тактично вышел первым. Рассовал пузырьки по карманам и присел на ступени, сонно таращась на единственную улицу Линнивэ.
Поселок и поселок себе. Обычный – насколько это слово применимо к дриадскому поселению. Попервости Кинферу думалось, что жители Даэли едва ли не в гнездах обитают, однако ничего такого до сей поры ему не встретилось. Глинобитные и соломенные домики, деревянные – редко: дриады не портят живых деревьев. Изгороди из дикого винограда меж домами. Дороги немощеные, просто хорошо утоптанные. В дождь, наверное, из дому не выйти. Впрочем, кто их знает, дриад этих. Быть может, на такой случай у них плоты припасены где-нибудь под кроватями.
Словом, все самое обычное, разве что с оглядкой на любимое дриадское единение с природой. Без нужды ни растения не погубят, ни живности.
Любопытно: враждебное существо, сидящее недалеко от поселка, может взволновать дриад настолько, чтоб хотя бы попытаться его отыскать да прибить от греха?
И, если поблизости действительно обитает злобное, почему Салиэль сказала Дегу, что в поселке спокойно? Быть может, неведомая тварь только на чужаков нападает, а с дриадами пребывает в пресловутом единении? Быть может, существо не такое уж злобное, хотело не сожрать и не убить ребенка, а только напугать – потому Вжина и выжила? А куда подевался целитель кочевников?
– Салиэль сказала, чтоб ты зашел, – Дег, взъерошенный и немного смущенный, опустился рядом на ступени. Дверь оставил непритворенной.
– Зачем?
– Что-то сказать хочет. О настойках.
Эльф неохотно поднялся. Ему не нравилась Салиэль, озадачивало ее поведение и перепуганные взгляды, но пренебречь помощью аптекаря было бы совсем уж детской глупостью.
Поэтому в лавку Кинфер вернулся. Хотя рожу при этом состроил очень кислую.
Салиэль стояла за прилавком, комкала в руках поясок своего платья, глаз не поднимала. Когда эльф вошел, она съежилась, еще ниже опустила
