Долго отдыхать ей не дали — едва на небе взошла луна, холодный ветерок взъерошил загривок, а над головой зашелестели потревоженные ветки, как назойливый, бесконечно страдающий голос пробился к устало дремлющему сознанию.
«Айра… Айра, проснись! Пожалуйста, надо уходить… Айра!»
Волчица пошевелилась и с трудом приоткрыла тяжелые веки.
«Марсо…»
«Наконец-то! — с невыразимым облегчением воскликнул призрак. — Девочка моя, напрягись еще немного. На болоте нельзя ночевать. Давай, поднимайся… ну же!»
«Не могу, — измученно прошептала она. — Сил нет».
«Ты должна! Скоро полночь! Самое время для нечисти!»
«Прости, но я действительно не могу».
Марсо в отчаянии едва не взвыл, когда она снова закрыла глаза и недвижимо замерла.
«Не смей терять сознание! Я знаю, ты устала. Тебе больно и трудно, но нам надо идти, иначе погибнем оба! А Кер?! Айра, подумай хотя бы о Кере!»
Волчица с трудом приподняла голову и всмотрелась в сгустившийся мрак. Марсо был прав: надо вставать и двигаться дальше. Ради него и кольца, к которому он оказался привязан. Ради Кера. Ради себя, наконец, чтобы успеть добраться до Занда и снова очутиться в его ласковых объятиях.
«Айра!» — снова встряхнул ее призрак.
Волчица вздрогнула и медленно поднялась, невероятным усилием сохраняя равновесие. За время короткого полета и двойной трансгрессии она ослабла так, как уже давно не случалось. Даже после побега ей было лучше. Даже после занятий с Викраном дер Солленом. Тогда она хотя бы находила силы заниматься после тренировок. Жила одной мыслью о бегстве. Но тогда она была сильна. Тогда она могла одолеть трансформацию из зверя в птицу, минуя человеческое тело. Могла сохранять жизненно необходимые крохи энергии и черпать то, чего недоставало, из казавшегося бездонным алмаза.
А теперь в нем почти не осталось резерва. Этих сил едва хватало, чтобы удерживать Марсо по эту сторону жизни, и Айра не могла забрать оттуда ни одной лишней капельки.
«Умница, — прошептал невидимый призрак, когда волчица, пошатнувшись, сделала первый неуверенный шаг. — Айра, ты молодец. Давай же. Ты можешь!»
«Могу», — бесцветным голосом согласилась она и, безвольно мотнув головой, сделала еще один шаг. Лапы слушались плохо, шерсть намокла и повисла грязными сосульками. Мысли путались, перед глазами то и дело вставал туман, маня долгожданным отдыхом и блаженным теплом.
Но она потихоньку шла. Медленно и со стиснутыми зубами, но шла. С каждым шагом стряхивая сонную одурь, яростным рыком отгоняя звон в ушах, отмахиваясь от набегающей на глаза пелены… все быстрее и быстрее… до тех пор, пока, не заметив круто обрывающийся склон, не свалилась в поистине ледяную воду.
От пронзившего тело холода волчица взвыла и, мигом очнувшись, яростно заработала лапами.
Холод был повсюду: снизу, сверху, с боков. Он сдавливал ее грудь ледяными обручами. Врывался внутрь облачками холодного пара. Замораживал нутро, заставлял кровь застывать в жилах. Пугал до жутковатого клацанья челюстей. Но при этом все-таки успевал обжечь своим холодным прикосновением, а сила этого касания была такова, что с ней не сравнилась бы даже двойная, а то и тройная трансгрессия. Просто потому, что никакая трансгрессия, даже в самые трудные дни, не вызывала в памяти девушки таких ярких и правдоподобных видений.
Дрожа всем телом, Айра буквально выскочила на берег и, позабыв про усталость, припустила так, что призрак даже не успел указать правильное направление.
«Айра… погоди… не так быстро! — попытался урезонить ученицу бывший архимаг. — Айра, да не спеши же! Ты несешься так, словно привидение увидела!»
