«Ув-видела, — прощелкала зубами волчица. — С-самое настоящее. Чтоб мне больше никогда в жизни его не встречать!»
«Да кого?!»
«Дер Соллена… чтоб его демон сожрал! Надо же было явиться так не вовремя! Чуть Всевышнему душу не отдала!»
«Зато теперь ты несешься так, будто он у тебя на хвосте висит».
«Типун тебе на язык! — Волчица непроизвольно обернулась, но никого, разумеется, не увидела и с невыносимым облегчением перевела дух. — Ф-ф- у-у… Марсо, не пугай меня больше. Сердце до сих пор колотится как сумасшедшее».
«Что это вообще было? — сварливо осведомился маг. — Что на тебя нашло? Вылетела оттуда, как камень из пращи! Я-то думал, тебя придется всю ночь уговаривать, чтобы сделала лишний шажок, а ты вон, все еще несешься не разбирая дороги. Одно хорошо: хоть в правильном направлении. А если бы назад повернула?»
Айра помотала головой, избавляясь от наваждения. Затем снова отряхнулась, избавляясь от тины и успевшей налипнуть грязи. Наконец отдышалась, присела на первый попавшийся клочок земли и с удивлением к себе прислушалась.
«Надо же… Марсо, мне гораздо лучше!»
«Это я и сам вижу. Ты скажи мне, что случилось?»
«Не знаю, — призналась она. — Там было так холодно, что я даже подумала: застыну, как муха в янтаре. Приморозит меня там, и все. Никакими заклятиями потом не отдолбишь. Сплошной лед. Сплошной холод. Такая стужа, что просто сердце останавливается. А потом меня вдруг обожгло… Марсо, мне показалось, или это действительно мертвый Ключ?»
Призрак кашлянул.
«Если бы ты в нем утонула, я бы ответил да».
«А если бы нет?»
«Не знаю. Честное слово. Даже не представляю… разве что ты и от него умудрилась каким-то образом восполнить резервы… ничем иным твое состояние я просто не могу объяснить. Но, знаешь, вообще-то такое невозможно. Из мертвого Ключа еще никто не выбирался живым».
Волчица перевела дух.
«Из академии тоже никто раньше не сбегал».
«Тоже верно, — вынужденно согласился он. — Но если с охранными сетями есть хоть какая-то возможность схитрить, то Ключи… не знаю. Действительно не знаю. Я ведь его даже не почувствовал».
«Я тоже, — перевела дух Айра. — Честно говоря, я вообще думала, что мертвых Ключей не существует. Дескать, бабушкины сказки».
«Не сказки, — задумчиво протянул призрак. — Но я не думал, что в Гремарских топях найдется такой клад».
«А вода из него и правда может любые раны срастить?»
«Да, но для этого надо находиться на краю гибели. Главное свойство такого Ключа — раздувать тлеющую в человеке искру… или же задувать, если она окажется слишком слаба. Он как ветер, холодный и равнодушный. Поможет — хорошо. Не поможет — жаль. Как правило, с ним некроманты любят работать — нежить на такую воду только что не молится. Всегда пасется поблизости, стережет… что, кроме мертвого Ключа, способно поддерживать в ней подобие жизни?»
Волчица неожиданно шевельнула ушами, настороженно принюхалась, а потом как-то разом осела и сдавленно прошептала:
«Ты прав: и они действительно его стерегут».
А следом со всех сторон раздался заунывный вой сразу на несколько десятков, если не сотен голосов, и по всему болоту прошло странное волнение.
Она летела так быстро, как никогда в жизни, — на пределе, на грани отчаяния из последних сил взмахивая потяжелевшими крыльями.
Под ней проплывало целое море из покрытых слизью голов. Бесконечная череда искаженных лиц, распахнутые в крике беззубые рты, провалы глаз с горящими внутри зелеными огоньками. Исковерканные, изломанные, причудливо изогнутые тела, в которых не осталось ничего человеческого.
Она видела женщин в обрывках древних одежд. Мужчин, с одинаковой жадностью пытающихся до нее добраться. Видела крохотные фигурки детей, многие из которых не доставали макушкой до поверхности воды, но уже сейчас высоко подпрыгивали и тянули посиневшие руки — туда, где уносилась прочь их долгожданная добыча.
Упырей были сотни… тысячи… одинаково склизких, разваливающихся на части, истекающих гноем и отвратительной зеленоватой слизью. У многих не было рук, у кого-то не хватало ног. Какой-то мужчина лишился челюсти и теперь жутковато шевелил распухшим языком, стараясь ощупать им насквозь прогнившие зубы.
Возле упырей растеклись широкие маслянистые лужи, отсвечивающие все теми же зеленоватыми сполохами. Края луж временами загибались, и тогда они наползали на замершие поблизости тела. Там, где они касались нежити, даже мертвая плоть постепенно растворялась. Под ней медленно обнажались кости, а затем и они растворялись, образуя внизу зловонные лужицы. Однако упыри не замечали: когда кто-то из них падал под натиском оголодавшей
