– Прости, я солгал, – тяжело вздохнул призрак. – Найаре не покончила с собой. Я был благодарен ей и искренне уважал ее за смелость, но уважение – это еще не любовь. А без любви она была обречена. Но только Шаэра знала, как в действительности умерла твоя мать. Именно она ухаживала за Найаре, когда я не смел к ней даже приблизиться. Все, что я мог, это помочь ей уйти, когда она сама об этом попросила. И перенести ее прах в семейную усыпальницу, где он и по сей дней лежит под плитой рядом с тем местом, где вы похоронили меня.
– Зачем же ты тогда устроил все это? – неверяще прошептал Таалу, а его брат опасно пошатнулся. – Для чего, отец?! Зачем ты нас обманул?!
По губам Маару скользнула вымученная улыбка.
– Это трудно объяснить, мой мальчик… пророком быть нелегко. Полноценный оракул всегда живет в нескольких измерениях сразу и одновременно видит десятки, сотни вариантов возможного будущего. И почти на каждый из них может так или иначе повлиять. Но подсмотренное грядущее – как вода в плошке. Стоит дунуть на него посильнее, и картинка тут же меняется. Одно неосторожное слово, один не вовремя сделанный намек, и все потеряно. Утрачено. И уже никогда не сможет вернуться. Думаешь, если бы я мог, я бы не нашел выхода для Шаэры? Если бы у нас был хоть один шанс, я бы хоть перед чем-то остановился, чтобы его использовать?
– Я тебя понимаю, – тихо уронила мама, когда призрак на мгновение умолк, а Таалу раздраженно отвернулся. – Хоть я не вижу будущее так далеко, но даже это невероятно тяжело. Знать и молчать. Говорить загадками, чтобы нечаянно не спугнуть наилучшее для твоих детей грядущее… жаль, что твоя жена этого не понимала. И вдвойне жаль, что когда-то она была нашей сестрой.
– Спасибо, – благодарно прикрыл веки бывший повелитель. – Мы многим жертвуем ради своей единственной пары, но еще большим готовы пожертвовать ради детей. За эти годы я видел разное будущее своих сыновей. Чаще всего то, где Раалу возненавидел брата, стал организатором нескольких покушений и в конце концов его убил. Но при этом оказался слишком слаб, чтобы принять в себя силу, потому что был рожден в неравном браке. И по определению не мог заменить владыку. Я также видел вариант, когда во время покушения Таалу, напротив, выжил, а Раалу ему пришлось убить. На какое-то время это уберегло его от опасности, но во время первого же всплеска Таалу погиб, потому что некому оказалось прикрыть ему спину. Я видел и другой его всплеск, который закончился не смертью, а новой жизнью, но, к сожалению, в не освященном богами союзе. Я видел его нерожденных детей, которые следом за женой один за другим уходили в небытие. И видел крах всего нашего рода, когда, оставшись без наследников, мой сын был вынужден передать силу в другой, более слабый дом… и это меня убивало. Вся сложность в том, что будущее очень многогранно. И чутко реагирует даже на мимолетные наши мысли. Но из всех вариантов я хотел найти такой, где оба моих сына остались бы живы. Причем стали достаточно сильны физически, чтобы удержать в себе Смерть. И близки духовно – настолько, чтобы держаться друг за друга даже тогда, когда весь мир решит пойти на них войной.
Это было нелегко – отыскать почти неуловимое будущее, – после небольшой паузы признался Маару. – Я поступил малодушно, оставив после себя лишь двух сыновей вместо трех или четырех. По этой причине во всех других будущих Раалу так или иначе был обречен. Поняв это, я надолго впал в отчаяние и отстранился от детей, оставив их воспитание на Шаэру, но потом вспомнил, что нашу устойчивость к Смерти можно тренировать… и приложил для этого все усилия.
– Ты хотел, чтобы всплески случились у меня раньше времени? – ошеломленно переспросил Таалу.
– У вас обоих. Ибо только так можно нарастить броню нужной толщины. И только так у Раалу появился бы крохотный шанс выжить. К несчастью, времени оставалось немного – я уже доподлинно знал, когда Шаэра не выдержит моей силы и уйдет. И понимал, что после ее смерти довольно быстро превращусь в жалкое, отчаявшееся, не достойное вашего уважения существо. Поэтому выбрал наиболее быстрый способ для тренировки. И использовал самое простое и сильное чувство, способное вывести вас из равновесия.
– Ненависть, – глухо уронил Раалу, со смешанным чувством уставившись на отца.
Тот невесело кивнул.
– Я позволил вам поверить в то, что Найаре умерла не своей смертью. Дал понять, что она, как и ты, ничего для меня не значила. Позволил думать, что и в смерти Шаэры был виноват исключительно я. И этим очень быстро сплотил вас. Объединил ненавистью к себе, потому что рядом не нашлось других кандидатов. Ни одного морана, с которым вы не смогли бы справиться. Да и не хотел я их подставлять под удар.
У меня тревожно екнуло сердце.
– Зачем же было использовать ненависть? Любовь ведь намного более достойное чувство!
– Зато ненависть надежнее, – прошептал Маару. – Она не слабеет с годами, не дает осечек и не умирает, если ее объект внезапно сходит с ума. Именно ненависть подарила намного более устойчивое будущее для Раалу. И гарантировала, что, будучи направленной только на меня, она уже никогда не обратится на Таалу.
– Но как ты мог?! – сдавленно прошептал Таалу, когда до него дошла вся глубина и дикость задумки отца. – Ты же не был безумцем! По крайней мере, не настолько!
– Я видел будущее, мой мальчик. И только этот вариант показался мне достаточно приемлемым.
Я с нескрываемым сочувствием посмотрела на удрученного призрака. Не так давно я считала его бесконечно несчастным, но только сейчас поняла, сколь многим он пожертвовал ради того, чтобы сыновья не повторили его ошибок.
– Но почему так жестоко? – невольно вырвалось у меня. – Разве нельзя объяснить? Неужели нельзя было сделать по-другому?!
