всхрап, и прости-прощай, Кит. Никто из нас и слезинки не проронит, а никто из ваших никогда не узнает, что с тобой сталось.
– Но… но твои Люди впустили меня. – Теперь голос Кита звучал испуганно. – Они не могут просто взять и отдать меня Мешочнику.
Титус пожал плечами:
– Да в этом и нужды нет. Я намерен прикончить тебя первым!
Песик бросился на Кита, и на сей раз его ничто не сдерживало. Его крепкие зубы щелкнули в пустоте, когда Кит запрыгнул с пола на шкафчики, проехавшись по гладкой каменной поверхности. Он едва не своротил с грохотом на пол миску с вкусно пахнущими фруктами, но в последний момент поймал. Людей будить не хотелось. Может, они и придут на помощь, но это нарушит все планы.
Титус попытался вскочить на столешницу вслед за Китом, но для него было слишком высоко. Кит отметил, что пес не лает. Он тоже не хотел, чтобы люди пришли на помощь Киту.
– Слезай, – прошептал Титус. – Слезай вниз и дерись со мной как полагается.
– Драться с тобой? – прошептал в ответ Кит. – Я всего лишь детеныш, а ты опытный пес. Мне и мечтать нечего драться с тобой. Мне нужна твоя помощь. Мы же все городские звери, верно? Дружим мы или враждуем, разве мы не хотим защитить наш дом от вторжения страшных хищников из краев под Большим Небом?
– Ха! – отозвался Титус. – Ты сам пришел из-под Большого Неба!
– Но я едва ли страшный.
– Это ты верно заметил, – рассмеялся Титус. – Ты поступил храбро, придя ко мне, чтобы попытаться спасти свой переулок, но существует тончайшая разница между храбростью и глупостью. Боюсь, ты, Кит, скорее дурак, нежели храбрец, раз явился сюда один. Ты подверг себя ужасной опасности.
Кит ухмыльнулся и подумал об Эйни.
– Я опасности пальцы отгрызаю, – ответил он.
Титус наклонил голову набок:
– У опасности есть пальцы?
– Это знаменитая поговорка, – сообщил ему Кит. – Послушай, Титус, я знаю, что рисковал жизнью, придя сюда. Я не хочу драться.
– Тогда чего же ты хочешь? – поинтересовался пес, по-прежнему кружа внизу с оскаленной пастью.
– Это просто, – сказал Кит. – Я хочу твою еду.
– Мою еду? – Титус перестал кружить. – Не понимаю.
– Мне нужны банки с едой, которой тебя кормят твои Люди, – пояснил Кит.
– Ты ж вроде с нетопырями тусовался, да? Тоже решил в стэндаперы податься?
– Это не шутка. Отдай мне свою еду, и я буду очень тебе обязан.
– Не надо мне, чтоб ты был мне обязан.
«Начинаем Околпачивание», – мысленно скомандовал себе Кит. Он и не рассчитывал, что Титус ему поможет, но теперь он знал кое-что о собаках, спасибо дядиным книгам, и точно знал, что можно заставить сделать этого пса.
– Я требую от тебя извинений за оскорбления, брошенные тобой в адрес Диких, – заявил он Титусу. – Я требую, чтобы ты предстал перед судом за убийство моих родителей!
– Я не убивал твоих родителей.
– Но ты в ответе за это. Не хочешь извиняться, тогда я требую, чтобы ты сошелся со мной в Песьем Поединке.
– Ты не пес, – возразил Титус.
– А нет такого правила, чтоб обязательно пес, – возразил Кит. – Я прочел все существующие правила. Я вызываю тебя по правилам, установленным во дни Брута, Князя Псов, и требую, чтобы ты ответил на мой вызов.
Титус, пыхтя, задумался:
– Хорошо, Кит. Я принимаю твой вызов. Поединок так Поединок.
Внезапно громадный серый попугай ухватил Кита сзади. Два хомяка выскочили из укрытий под раковиной и связали ему лапы шнурками от людских ботинок, а два сиамских кота выскользнули, словно призраки-близнецы, из теней, бок о бок сверкая двумя наборами бритвенно-острых зубов.
– Ах да, забыл упомянуть, что пригласил кое-кого из друзей, – ухмыльнулся Титус.
Кит забился в лапах у попугая, но птичьи когти только глубже вонзились ему в плечи.
– Отпусти меня, ты, большая тупая птица!
– Не стоит оскорблять Байрона, – заметил Титус. – Он мало говорит, когда рядом нет его Кормильцев. Говорить он предоставляет своим когтям, если ты понимаешь, о чем я.
Кит перестал биться. Глянул в окно и увидел силуэты двух оставшихся сов, наблюдавших за его мучениями в окно.
Когда его распростерли на пузе перед Титусом, одна из сов взлетела с насеста, чтобы доставить донесение Койоту, мол, Кит теперь пленник.
