бродяга из проулка! Нет!
Лапы его оторвались от земли – остальные питомцы потащили его к краю лужи. Хвост его спрятался меж задних лап, серая мордочка вертелась туда- сюда, глазки обшаривали толпу в поисках дружеского лица – в точности как Кит несколько секунд назад.
Он скулил.
Кит бросил осколок и, вскинув ладонь, остановил Безблохих, не дав им бросить Титуса в лужу.
– Друг в беде любому он, – сказал он перепуганному песику. – Как победитель в этом поединке, я даю Титусу шанс избежать наказания!
Толпа ахнула.
– Но это против правил Песьего Поединка! – напомнила французская бульдожка.
– Но я-то не пес, – возразил ей Кит. – А по закону Азбана, Первого Енота, я друг всем, кто в том нуждается. – Он смерил Титуса взглядом. – Даже если они этого не заслуживают.
– Юный Кит, – зашептал ему на ухо Мистер Пиблз, приподнявшийся для этого на цыпочки, – он бы никогда не сделал для тебя то же самое.
– Милосердие – это дар, который я могу дать, – сказал Кит. – Вот я его и даю.
Питомцы отпустили Титуса, и тот плюхнулся на землю. Глаза у него были грустные.
– Ты победил меня, – произнес он. – Забирай свою призовую еду и уходи. Пожалуйста, оставь меня наедине с моим позором.
– Позор можешь оставить себе, – ответил Кит. – Но еду я у тебя забирать не намерен.
– Что?
– Ты должен ее взять! – возмутился Мистер Пиблз. – Если ты вообще не примешь никакого выигрыша после поединка, тогда нам придется бросить его в лужу самим, просто для того, чтобы соблюсти правила. Эти правила служили нам с тех времен, когда всеми Безблохими правил Князь Псов. Мы не можем позволить чужаку глумиться над нашими традициями! Тем более Дикому!
– Да заберу я приз, – успокоил столпившихся питомцев Кит. – Просто мне не унести столько полных банок с едой самому, по крайней мере столько, сколько мне нужно.
– Так чего же ты хочешь? – взмолился Титус. Взгляд его снова метнулся к луже.
– Мне нужен ваш мусор, – ответил Кит. – Самый лучший мусор. Самые чистые банки и пакеты. Из-под кошачьего корма, собачьего, птичьего – все пустые емкости, какие у вас есть.
– Но что толку в пустой упаковке? – не понял Титус. – Даже для Дикого вроде тебя?
– Сегодня мы рассказываем Койоту конец истории, Титус, – объяснил ему Кит. – А в хорошем рассказе важны детали. По сути, мне нужно, чтобы ты сейчас поработал над деталями моего рассказа.
– Поработал? – Титус вконец запутался.
– Ага. Тебе придется вылизать все старые банки дочиста, чтобы сияли как новенькие.
Титус был весь в сомнении.
– Разумеется, – добавил Кит, – ты всегда можешь предпочесть Скунсову Лужу, а банки я и сам могу вылизать.
– Нет-нет-нет! – заскулил Титус. – Я их отмою! Отмою! Но я не забуду, как ты опозорил меня, Кит. Вовек не забуду.
– Хорошо, – согласился Кит. – Тогда, возможно, ты дважды подумаешь, прежде чем доставить мне неприятности.
Песик заворчал, но согласился делать, что велено.
– Принесите мне банки! – приказал он другим Безблохим, когда они его выпустили, и сердито уставился на Кита. – Похоже, лизать предстоит немало.
Кит кивнул.
– А мне пора, – сказал он. – Я только что сообразил, что для моей истории нужно еще несколько персонажей.
Часть III
Смахивание
Глава двадцать вторая
Лисья поэзия
Мистер Тиминсон вел ночной урок как ни в чем не бывало. Он показывал ученикам изображения различных видов Рычалок – двухколесных, четырехколесных, у некоторых было целых восемь колес – и объяснял, как они опасны для Звериного Народа, что «доказывает пример ныне отсутствующего нашего друга Кита». Затем объяснял, как лучше всего избегать риска быть задавленным этими повозками.
– А не принес бы этот урок больше пользы, будучи проведен до того, как мы перебегали дорогу вчера ночью? – спросила учителя Эйни.
– Разумеется, нет, – ответил мистер Тиминсон. – А то как бы вы себе это представили?
За исключением единственного упоминания о Ките, мистер Тиминсон вел себя так, словно понятия не имеет о происходящем в Вывихнутом переулке или имеет, но не придает этому значения.
