До своего рабочего места я и дойти не успела, как на моем пути возник тот, кого мы с Лусией только что обсуждали. Фьорд Кастельянос был очень встревожен.
– Дульче, мне сказали, что ты заболела, – трагическим голосом возвестил он. – Ты совсем о себе не заботишься.
– Утром я себя чувствовала не очень хорошо, но сейчас все прошло.
Я попыталась его обойти, но не тут-то было. Он заступил мне дорогу, словно я была вражеской армией, а он – единственное препятствие на ее пути к Фринштаду.
– Дульче, тебе надо срочно обследоваться. Вдруг это начало серьезного заболевания?
– Фьорд Кастельянос, я просто перенервничала и не могла уснуть. Но теперь все выяснилось, и оснований для беспокойства больше нет.
– И все же я настаиваю. Прямо сейчас, чтобы отмести все сомнения.
– Прямо сейчас у меня работа, – ответила я, все же несколько смущенная его беспокойством о моем здоровье, – так что не могу. Да и не нужны никакие исследования.
– Тогда сразу после окончания твоей смены, – твердо сказал он. – И я прослежу, чтобы ты не забыла и не ушла раньше времени.
И слово свое он выполнил: сопровождал меня весь день, будто у него никаких других дел не было. Лучше бы лишний раз зашел в палату к пациентам, которые в буфетной испуганно на него посматривали и торопились побыстрее поесть и уйти с линии огня, то есть его взгляда. И никакие мои уговоры в ненужности обследования его не пронимали. Я уж стала опасаться, что не избежать мне этой избыточной проверки здоровья, как вдруг в дверном проеме возник Бруно с цветами и сказал:
– Дульче, привет!
– Привет, – радостно сказала я и даже шагнула в его сторону.
– Фьорда Кихано, вы куда? – скучным голосом сказал Кастельянос. – У вас рабочее время, между прочим, а после него – обследование.
– Да не нужно мне никакого обследования.
– А я считаю, что нужно. Кто из нас двоих целитель?
Целитель, конечно, он. Но он не был мной и не чувствовал, как сейчас все внутри меня пело от радости, а последствия бессонной ночи ушли, словно ничего и не было. Да и фьордина Каррисо ни на какое обследование меня направлять не собиралась. А у нее опыта ничуть не меньше, чем у Кастельяноса.
Но я не успела этого сказать.
– Дульче, тебе все еще нехорошо? – обеспокоенно сказал Бруно. – Тогда непременно надо обследоваться. Но только… – Он почему-то подозрительно посмотрел на Кастельяноса и добавил: – У целителя женского пола. Мою девушку я всяким мужланам не доверю.
– Какая разница, какой пол у целителя? – мрачно спросил Кастельянос. – И когда это фьорда Кихано успела стать вашей девушкой? Да вам самому еще лечиться надо и не мешать другим заниматься своим делом.
– Вы же его выписали, – обеспокоенно сказала я, – и сказали, что с ним все в порядке.
– У нас только магические повреждения лечат, – ответил Кастельянос. – А фьорду, который представляет себя кастрюлей, нужны совсем другие специалисты. По…
И он выразительно постучал себя по лбу.
Мне пришло в голову, что он и обо мне такое думает, и я возмущенно на него посмотрела. Да мы просто проверяли, могут ли использоваться тележки в качестве транспорта в критической ситуации!
– Фьорд Кастельянос, – холодно сказал Бруно, – я вам очень признателен за все, что вы для меня сделали, но если вы продолжите меня оскорблять, я могу забыть о своей признательности, и вам тоже придется лечиться в другом отделении. Где сращивают переломы.
И выглядел при этом таким мужественным, что я невольно залюбовалась. Да, настоящий фьорд должен уметь за себя постоять! Но все же стало немного страшно – в воздухе висело такое напряжение, от которого неизвестно, чего можно ожидать.
– Вы мне угрожаете? – презрительно бросил целитель и качнулся к противнику.
– Разве? – ответил Бруно. – Я прошу вас держаться подальше от меня и от моей девушки. И язык за зубами держать. А то у вас своих зубов может не остаться. В вашем возрасте это очень обидно.
Фьорд Кастельянос вспыхнул, как после заклинания воспламенения, и с решительным видом двинулся вперед. По всей видимости, посчитал, что в возрасте Бруно без зубов остаться не столь обидно. Во всяком случае, на его лице было написано желание оставить противника не только без зубов, но и со сломанным носом. В Бруно я верила, и все же мне не хотелось, чтобы они выясняли крепость друг друга. Фьорда Кастельяноса тоже будет жалко, если после стычки ему придется просить помощи коллег из хирургического отделения.
Больные, которые еще не закончили свой ужин, теперь совсем перестали есть – слишком интересным было зрелище. Раздавались невнятные пожелания побыстрее начать, а то болтать все могут, а вот доказать делом, кто лучше дерется, никто не торопится. Теперь я уже испугалась по- настоящему. Так испугалась, что почти закричала:
